Вивиана тряхнула головой. Нет, возможно, не все так страшно, как она придумала. Может, Лиан просто хочет обеспечить себе, любимой и их будущим детям безбедную и спокойную жизнь?

– Лиан, ты предлагаешь мне поехать к матери, и после всего, что было, сказать, что я, вдобавок, еще и лишилась чести в объятиях камердинера и теперь он просит моей руки? Поверь, после таких слов я живой из замка не выйду.

– Скажи, а после чего ты так боишься матушки? Что такого страшного ты натворила?

– По-твоему, бегство из дворца, долгое пребывания непонятно где, погоня королевской гвардии, приезд в далекое графство, дружба с язычницей, расследования кровавого преступления, позорный плен – это так, мелкие неприятности? Да меня только после всех этих слухов четвертуют, не говоря еще и о прямых доказательствах. Тебе не кажется, что все это похоже на глупую игру со смертью? Тебе мало всех бед, что с нами произошли, хочешь еще и на плаху голову положить? Я совершила преступление перед монархом и его супругой – сбежала из королевского дворца, ты, между прочим, тоже совсем недавно томился в Тауэре, и если бы не я, даже сама мысль о возвращении в Лондон казалась бы тебе призрачной мечтой.

Молодой человек тяжело вздохнул, теребя завязки плаща у горла. Разумеется, он понимал, что Вивиана в какой-то степени права, им и вправду нельзя сейчас никак возвращаться в столицу. Но невозможно ведь всю жизнь скрываться, бояться, ожидать, что твоя голова полетит по ступеням эшафота. Король пусть и вспыльчив, горяч сердцем, зато он не злой, в нем нет жажды казней невинных людей.

– Поверь, я все прекрасно понимаю, но и ты пойми меня. Врата Уэльса закрыты для нас потому, что там твоя семья, Лондон – из-за Генриха, Корнуолл тоже небезопасен, ибо Амбруаз и Маддалена не оставят нас в покое, пока мы здесь. У меня такое чувство, что скоро вся Англия ополчится против нас. Что же ты предлагаешь, бежать из родной страны? – озабоченность Лиана явно читалась в его голосе, но все же девушке казалось, что это просто наигранные чувства.

– А почему бы и нет? Англия давно стала нашим врагом. Пускай здесь и корни наших родов, мы здесь счастливы не будем. Хотя, что тебе? Ты ведь уезжаешь в Египет. Интересно, зачем? Что за неотложные дела у тебя появились за морем после нашей совместной ночи? – съязвила Вивиана, наблюдая, как лицо Лиана медленно багровеет, а в глазах пляшут красные огоньки. Ей казалось, что сейчас он насильно затащит ее в карету, и, совершенно ничего не объясняя, прикажет вести в Понтипридд. Но мужчина все же взял себя в руки и спокойно спросил: – Почему ты настроена против меня так враждебно? Виви, я еду в Египет не ради развлечений. У меня там уже лет десять живет сестра, она вышла замуж за местного торговца. Но полгода назад он погиб, оставив ее с четырьмя малолетними детьми! В городке назревает мятеж. Пойми, я должен спасти сестру и увезти ее и своих племянников из того ада. Когда они будут здесь, мы поженимся.

– Почему же ты не можешь взять меня с собой? Или мужчине не годиться переступать священную землю мусульман с пассией? Тогда вообще запри меня в клетке и наведывайся только ради страстных ночей. Ты же спас меня, теперь я всю жизнь буду обязана тебе, – выпалила девушка, гордо вскинув подбородок. В ее глазах светился огонь, яркие, сочные губы дрожали. Сейчас нервы Вивианы были натянуты до предела, от дикого сердцебиения стали болеть ребра, а в ушах продолжала пульсировать кровь.

– Значит так, Лиан. Ты можешь ехать, куда пожелаешь, и насколько пожелаешь. Я не запрещаю тебе, но и ты, будь добр, тоже позволь мне самой решать, куда отправляться, – пальцы девушки невольно нащупали письмо, лежавшее в кармане юбки. Она так и не смогла понять его смысл, но сейчас идея, подобно солнцу, медленно появлялась на горизонте. Разгадка в Египте, только там, в жарких песках пустыни, на палящем восточном солнце, она сможет понять, что хотел ей передать граф.

Добраться самой до Египта сейчас казалось нереальным, не было ни денег, ни одежды, ни питания. Но Вивиана ни за что не попросит о помощи Лиана, ни за что не унизиться перед ним. Пусть идет своей дорогой, у нее – своя. Молодая женщина гордо зашагала по тропинке, даже не удостоив молодого человека мимолетным взглядом.

Все равно девушка не знала, куда идти. До ближайшего порта ни два шага, дойти пешком не получиться, а кто захочет подвозить женщину в разорванном, грязном платье, еще и без медной монеты. Вивиана тяжело опустилась на огромный камень, обхватив руками колени. Сейчас даже в Корнуолле было не особо жарко, то моросил мелкий дождь, то появлялось мутное солнце. Леди Бломфилд дико хотелось пить и есть, но нужно терпеть, другого выхода нет.

По пустынным улочкам бродили бедняки, попрошайки, в воздухе чувствовался противный запах немытых тел, отходов и трупов.

Молодой женщине сейчас бы и самой не мешало сесть в укромном уголке и с протянутой рукой выпрашивать денег у прохожих. Но та, что еще вчера с гордостью называла себя аристократкой, никогда до такого не опустится. Пусть платье было далеко не роскошное, а прическа заслуживала лишь усмешек, аристократизм в этой девушке чувствовался благодаря горделивой походке и блеску фиалковых глаз.

Вивиана, прислушавшись, смогла различить где-то неподалеку звон колоколов. Выходит, в этой заброшенной местности есть даже церковь. Англичанка с детства особо не чувствовала в себе потребность быть чересчур богобоязненной, к вере относилась спокойно, в меру уважительно. Но сейчас только сам Господь мог помочь заблудшей девушке выбраться из трясины неприятностей.

Идя на звук, Вивиана смогла разыскать маленький, полуразрушенный монастырь, скрытый в зеленых ветвях. Леди Бломфилд прислушалась. В обители не было слышно ни певчих голосов, ни звуков мессы. Вероятней всего, это давно забытое Богом святилище, разрушенное либо годами, либо какими-то мятежниками-язычниками. И все же девушка была рада, что сумела отыскать хоть крышу над головой. Открыв ветхую дверь, молодая женщина зашла вовнутрь.

Теперь перед ее испуганным взором простиралась огромная зала с алтарем, усыпанным цветами и зажженными светильниками, чьи огоньки колыхались от порывов ветра. Получается, в монастыре кто-то есть. Вивиана задумчиво посмотрела на пол, вымощенный белоснежными плитами, потом подняла удивленные глаза на изысканную мозаику, изображающую трех ангелов, несущих маленькое тельце какого-то ребенка. Внутри обитель была куда роскошней, чем снаружи. Девушка закрыла глаза, опустившись перед алтарем на колени. Нежный, дурманящий аромат ладана окутал ее мысли, успокаивая их и приводя в умиротворение, столь не подходящее для этой критической ситуации. И только сейчас леди Бломфилд заметила, что солея[30]устелена вышитым покрывалом с маленькими ромашками. Молодая женщина беззвучно ахнула. Она никогда не видела таких роскошных алтарей даже в самых богатых соборах.

«Великий Боже, спаси мою грешную, заблудшую душу, подай руку Свою благословенную, подними, наставь на верный путь. Сердце мое кричит, разрывается на мелкие кусочки, а душа плачет кровавыми слезами. Я готова вытерпеть все испытания, что Ты посылаешь мне, но только бы я знала, ради чего это. Не оставляй меня, прошу», – молодая женщина чувствовала, как вокруг нее веет благословенный воздух, как чей-то божественный, спасительный дух где-то рядом. Вивиана ощущала биение своего сердца, его стук будто пребывал где-то в другом мире. Внезапно это оцепенение резко прекратилось. Девушка вздрогнула, когда чья-то чужая рука скользнула по ее плечу. Вскочив, Вивиана увидела улыбающуюся женщину с приятным, выразительным лицом, на котором особо выделялись немного резкие зеленые глаза. По наряду незнакомки, девушка поняла, что перед ней – монахиня.