– Кто вы? – англичанка испугано потупилась, недоверчиво поглядывая на новоприбывшую леди.

– Не бойся меня, девочка, – женщина протянула Вивиане руку, приветливо улыбаясь: – Я – Кларис де Вортеньяк, настоятельница этой обители. Сейчас мои монахини проходят обучение в ближнем аббатстве святого Хедда,[31]поэтому в монастыре так пустынно и тихо. Девушки вернуться не раньше чем через две недели. Вижу, девочка, у тебя проблемы, – взгляд аббатисы заскользил по Вивиане, остановившись на ее измученном лице: – Кто ты? Что здесь делаешь? – вмиг девушка упала на колени перед Кларис, всей душой почувствовав, что именно в этой женщине таиться ее спасение. Коснувшись дрожащими губами подола платье мадам де Вортеньяк, англичанка прошептала: – Прошу, помогите мне. У меня никого нет в этом грешном мире, – женщина жестом попросила коленопреклоненную Вивиану подняться. Вытерев рукой серебристые дорожки от слез на лице молодой женщины, Кларис успокаивающе проговорила: – Не волнуйся. Я не выгоню тебя на улицу. Идем, приведешь себя в порядок, поешь, отдохнешь, потом все расскажешь, – но девушка, дрожа все телом, продолжала неподвижно стоять.

– Но у меня нет денег.

– Тише, мне они и не нужны. Добрые дела должны идти от сердца, а не ради выгоды. Ты не поверишь, но несколько лет назад и я так стояла на пороге этой обители, брошенная, преданная всеми, кого любила. Жизнь очень сложная штука. Никогда не знаешь, где будет ее следующий поворот. Так и я не ведала, что когда-то по собственной воле променяю шелковое платье на монашеское сукно. Ладно, об этом потом. Как тебя зовут?

– Вивиана…Вивиана Бломфилд, – запинаясь, ответила девушка. Она чувствовала, как внимательный взгляд аббатисы прожигает ее насквозь. Нет, он был не злобным, а, наоборот, понимающим и нежным.

– Из высших слоев аристократии?

Англичанка кивнула, вопросительно посмотрев на свою собеседницу: – А откуда вы знаете?

– Нередко имя Бломфилд сверкало в аристократическом свете. Идем, – монахиня повела свою новую гостью по мраморной лестнице, уходящей на второй этаж монастыря. Здесь находился личный кабинет аббатисы, две кельи и небольшая кухня. Открыв низкую дверь, Кларис жестом пригласила туда Вивиану. Покои были большие, столь не привычные для маленьких монастырских комнаток. В центре стояла лежанка, застеленная грудой подушек, над которой висело серебряное распятие и светильник, излучавший дурманящий запах фимиама.[32]Возле комнатного алтаря находился деревянный стул и домашний жертвенник, устеленный горящими лампадами и золотыми монетками. В углу, возле крохотного окна с решетками, располагался открытый сундук с множеством молитвенников и каких-то бумаг.

Кларис, прошептав что-то у алтаря, опустилась на стул, пригласив и Вивиану.

Девушка покорно села на низкий табурет, стоявший в двух шагах от настоятельницы. И только сейчас Вивиана смогла подробно рассмотреть свою спасительницу. Молодая, привлекательная женщина лет тридцати пяти-сорока, с зелеными, хищными, как у кошки, глазами, с каштановыми волосами, тщательно спрятанными под чопорным чепцом, горделиво восседала на стуле, сложив нежные руки с длинными, тонкими пальцами на коленях. В Кларис угадывалась какая-то неведомая сила, скрытая привлекательность. И это была слабость. Обычная, женская слабость, зажатая в тиски от жизненных невзгод. В глубине очей читалась боль, унижение, немой крик, молящий о помощи. Леди Бломфилд казалось, что перед ней сидит птица со сломленными крыльями.

– Ну, рассказывай, как ты здесь оказалась? – Вивиана открыла рот, но не смогла ничего ответить. Обнажать душу перед незнакомкой, пускай и монахиней, не так-то просто. К лицу прильнула кровь, застучало в висках, а перед глазами промелькнула алая пелена: – Я…не могу…

Кларис понимающе вздохнула. Подняв на собеседницу пронзительные глаза, она грудным, дрожащим голосом сказала: – Как я понимаю тебя. Та же боль, тот же стыд, то же уныние… Тебе кажется, что все предали тебя, бросили, оставили на краю бездонной пропасти. Хочется кричать, выть, уйти из этого мира, раствориться в воздухе, коснуться ветра, только бы не жить с камнем на сердце. Больше десяти лет назад я тоже познала запретную страсть, губительную любовь, из-за которой моя жизнь превратилась в сущий ад. Я любила – меня предали, я ждала – меня покинули, я надеялась – мои мечты растоптали. Ты не знаешь, но почти пятнадцать лет назад меня звали Меллисса де Бюжо, кузина Гастона де Фуа.[33]Возможно, ты слышала о битве при Равенне?[34]– Вивиана кивнула, с трудом вспоминая, что еще в Уэльсе она неоднократно слышала о страшном сражении, происходящем в Италии. Даже спустя годы вся Англия гудела об этой битве.

– В ту роковую весну я вместе с семьей отправилась в еще мирную Равенну, желая отдохнуть от шума и суеты Флоренции, города моего детства, прекрасного, спокойного, солнечного и веселого. Я была единственным ребенком родителей, меня любили, оберегали, словно самый ценный клад в мире, делали дорогие подарки. Мама, Натали де Бюжо, жаркими летними вечерами рассказывала мне добрые сказки о благородных рыцарях, о славном короле Артуре,[35]о Культе Прекрасной Дамы. Я с замиранием сердца поглощала великолепные легенды, мечтая, чтобы однажды храбрый паладин ворвался в мою башню и спас от злого короля. Я была слишком избалованной в детстве, думала, что все и все вертеться только вокруг меня. Меня ожидало беспечное будущее с богатым мужем, детьми, в кругу знати. Но все изменила страшная поездка.

Мы остановились в сельском домике недалеко от леса, мечтали провести спокойные дни. Следующее солнечное утро не предвещало беды, птицы прекрасно пели, светило яркое, жаркое солнце, раздавался смех крестьянских детишек. Тот день я помню, как будто он был вчера. Отец куда-то отправился по делам, я, мама и две пожилых служанки были дома, готовили праздничный обед. Внезапно где-то вдали раздались какие-то звуки, похожие на залпы артиллерии. Мы особо не обратили на это внимание, подумали, что просто охотник ищет себе добычу в лесу. А примерно через полчаса к нашим воротам приехал запачканный, уставший гонец со словами, что на Равенну напали, начинается страшное сражение, и всем жителям необходимо покинуть город, особенно нам, ибо одним войском командует…мой кузен. Я, никогда в своей жизни не видевшая войны, не почувствовала опасности, посчитала, что все обойдется. Но напряжение нарастало. Жители деревни стали взволновано запирать калитки, прятаться в подвалах, уводить с полей скотину. Вскоре вернулся отец. Испуганный, раненный в плечо, он сказал, что нам необходимо бежать. Французские войска во главе с Гастоном де Фуа перешли реку Рончо, что было недалеко от деревни, и начали открытое наступление. Звуки канонады не стихали, в воздухе витал едкий запах гари, крови и пороха, слышались крики и брань. Взяв с собой все необходимое, мы бросились в путь. Понимая, что богато убранная карета с гербом лишь привлечет внимание недругов, мы, закутавшись в плащи, решили сократить дорогу через лес.