Говорят, если долго смотреть человеку в спину, он почувствует твой взгляд. Об этом Ирма вспомнила слишком поздно, а может, просто человек ей попался излишне чувствительный. Он обернулся, увидел девушку, оценил арсенал, бывший при ней, и… впал в ступор. Не попытался извлечь из ножен оружие (а на поясе висели и меч, и кинжал), не закричал, даже бежать, пока еще есть время, не пробовал. Стоял, открыв рот, и смотрел на Ирму вытаращенными круглыми, цвета переспевшей сливы, глазами, в глубине которых плескался ужас. Почему-то именно эти глаза ей запомнились больше всего.

Ну что же, орла видать по помету. Конкретно у этого он должен быть не по чину пахучий. Поразительно, какие тупые мысли лезут в голову, с неожиданной злостью подумала девушка, а руки тем временем делали все сами, независимо от сознания. Одним слитным движением она извлекла лук, наложила на тетиву стрелу с широким и плоским, наносящим страшные раны наконечником. Все это у нее получилось быстрее, чем кто-то успел бы чихнуть. Треньк… Звук выстрела (а тетива звенит достаточно громко) полностью заглушился очередным ревом толпы. Кончено. С практически отсеченной, держащейся лишь на лоскутке кожи головой не живут.

Нравится смотреть, как другим отсекают головы? Попробуй на себе, ублюдок. Ирма бестрепетно перешагнула через разом обмякшее тело, аккуратно, чтобы не испачкать сапожок в быстро растекающейся по крыше, остро пахнущей крови, толкнула его в сторону, освобождая стрелу, обтерла ее о рукав убитого и спрятала в колчан. Вот так, стрела – это ценная вещь, а вот ты, дружок, нет. Ирма заставила себя улыбнуться. Чужие улыбки всех раздражают? Вот и пускай у тех, кто окажется по другую сторону меча, заранее портится настроение. Каких-либо угрызений совести она не чувствовала, в конце концов, это не первый ее жмурик и, если так пойдет дальше, то и не последний. Девушка даже не заметила, как перешла на знакомый с детства и наглухо забытый, казалось бы, жаргон городского дна. Может быть, ее и будет колотить, опять, как тогда, в замке. Ночью, если она вновь останется одна. Но это все потом, а сейчас главное – дело.

Вот с началом дела-то она чуть-чуть и запоздала. Подошла к краю – и увидела, что Аллен вещает что-то со своей крыши. Что он делает, мелькнула мысль, и тут же сменилась пониманием – сознательно подставляя себя под удар, барон отвлекает на себя внимание толпы и тянет время, чтобы дать остальным возможность занять позиции. И, надо сказать, ему это удалось – казнь приостановилась, все с удивлением и интересом смотрели на нарушителя спокойствия.

Ирма посмотрела направо, налево… Ну да, дружинники еще только выходят на крыши, Аллену и требовалось-то выиграть всего несколько секунд, и, похоже, ему это удалось. А вот Элтон на соседней крыше, отойдя от края, чтобы не быть увиденным с площади, что-то объясняет Ричарду, показывая на ратушу и энергично жестикулируя. Ричард кивает, а потом быстро скидывает куртку, доспех, рубаху… Миг – и рядом с магом на крыше стоит устрашающего вида зверь, еще секунда – и он срывается с места, с невообразимой скоростью перепрыгивая на соседнюю крышу…

А барон тем временем вещает. Ну, ничего себе! Ирма никогда не замечала за Алленом особого красноречия. Да, он не был косноязычен, и молчуном его назвать тоже язык не поворачивался, однако в этом плане он казался девушке самым обычным человеком. Ага, щ-щас-с. Еще немного, и он здесь всех уболтает, пускай даже – Ирма это понимала – его красноречие не природное, а результат хорошего обучения.

И ведь, что интересно, говорил-то он ни о чем. Ирма попробовала прислушаться, и почти сразу поняла, что плывет. В смысле, ее сознание плывет – менее чем за минуту Аллен сменил три темы и раз пять поменял время, о котором говорил. Совершенно бессвязно, казалось бы, но, на самом деле, четко и выверенно – это дезориентирует, заставляет терять нить разговора и в зародыше убивает критичность суждений. Никакой магии, обычные слова, Ирма и сама так умела, правда, намного хуже, хотя ей все это показывал отец, а он у эльфов считался знатоком подобных трюков. Да и вообще, он был свято убежден, что такая риторика – секретное умение эльфов, а теперь оказывается, что люди тоже владеют им, да еще и как бы не лучше…

Возможно, Аллену и вовсе удалось бы уболтать собравшихся до полного отупения. Во всяком случае, толпа внимала, а собравшиеся на балконе ратуши выглядели настолько обалдевшими от подобной наглости, что ничего не предпринимали, но все хорошее имеет свойство кончаться, причем внезапно. Кто-то заорал, и люди словно очнулись. Снизу полетели ругань и камни, хорошо еще, что ни у кого на площади не было арбалетов, но и обычного булыжника, ударившего барона в плечо, оказалось достаточно. Аллен неловко дернулся, едва не потерял равновесие. Арбалет в его руках сухо клацнул, этот звук Ирма услышала, несмотря на разделяющее их расстояние. Специально? Да нет, вряд ли, скорее, просто от боли и неожиданности. Сорвавшаяся в полет стрела полетела вниз – и в толпе с оглушительным грохотом взорвался огненный шар.

Дальше Ирма делала то, что от нее и требовалось. Быстро вскинуть лук, не задумываясь, на одних рефлексах взять поправку на слабый, почти не ощутимый ветерок и, куда более серьезную, на поток горячего воздуха, идущий от места взрыва. Камни там, разумеется, не пузырились – амулет, способный превратить четверть площади в вулкан, за минуту на коленке не слепишь и в наконечник стрелы не запихнешь – но все равно жарило неслабо, и раскиданные повсюду куски тел выглядели изрядно обугленными. Тренькнула тетива, и, даже не дожидаясь результата, Ирма поняла, что попала.

Палач, наверное, даже не понял, что произошло, и ничего не почувствовал. Стрела, выпущенная женской рукой, но совсем с неженской силой, ударила его точно в глаз, прошла сквозь мозг и вышла из затылка, пробив кость. Возможно, это стоило назвать случайностью, Ирма не зря выбрала стрелу с тонким, как шило, и одновременно тяжелым наконечником, способным легко пробить кольчугу, но получилось то, что получилось. Мертвый палач еще заваливался на спину, а эльфийка уже наложила на тетиву вторую стрелу – тот, кто рискнет подойти к Селесте, умрет.

На площади тем временем творилось нечто жутковатое. Кто-то из людей, особенно оглушенные и получившие ожоги, пытались ее покинуть, другие, напротив, пытались добраться до возмутителя спокойствия, причем и те, и другие находились на грани паники, Ирма это чувствовала. Были еще и те, кто ничего не понимал и застывал столбом либо судорожно метался туда-сюда. В результате образовались толчея и людской водоворот, из которого было практически невозможно вырваться. Кого-то в нем, судя по визгам, уже затоптали.

Краем глаза Ирма увидела, как барон спокойно перезарядил арбалет, но пока не стрелял, хотя, пожелай он перебить как можно больше народу, сейчас было самое время. Однако Аллен даже не пытался этого сделать, причем, Ирма не обольщалась – не из великого человеколюбия. Надо будет – он сроет этот город до основания и закатает под слой грунта всех его жителей. Просто в таком состоянии толпа опасности практически не представляла, и он берег зачарованный Элтоном боезапас. Дружинники его, в большинстве своем уже занявшие соседние крыши, следовали примеру командира и, хоть и держали арбалеты наготове, стрелять тоже не торопились.