– На что? – переспросил Белкин.

– Сексуальную связь с собственными детьми, – пояснила Алла. – Этого и боялась жена Говоркова, поспешив увезти детей к матери.

– Не зря ваша Говоркова боится, – сказал психолог. – По статистике, большинство сексуальных преступлений в отношении несовершеннолетних совершаются членами семьи.

– Вы согласитесь поговорить с детьми Говорковых на предмет…

– Конечно, без проблем.

– Давайте вернемся к тому, почему вы считаете, что Говорков – и сам педофил, – неожиданно подал голос до сих пор молчавший Дамир.

– Во-первых, Алла Гурьевна, вы же сами дали мне почитать переписку Говоркова с иностранными, если можно так выразиться, братьями по разуму, так? В ней я наткнулся на некий символ, спиралевидный треугольник – международный знак так называемых «бойлаверов», любителей мальчиков. Логотип разработал в семидесятых годах прошлого века голландский художник Отто Лемюллер, а в России его начали использовать с начала девяностых.

– О как, – с отвращением пробормотал Антон, – логотип у них собственный, прикиньте!

– По словам самого художника, треугольник символизирует начало пирамиды и спираль с познанием, обращенным внутрь себя…

– Надо же, целую философию развели! – охнул Белкин.

– Но многие считают, – невозмутимо продолжал психолог, – что этот спиралевидный треугольник – на самом деле два совмещенных треугольника. Внешний обозначает педофила, а внутренний – мальчика… Ну, это так, ликбез. Теперь о лексиконе. Детей, с которыми педофилы вступают в контакт, они называют «зайцами». Это – чисто российское изобретение, в других странах оно не используется, однако в переписке на английском встречается слово rabbit, то бишь «кролик». Не «заяц», но тоже кое о чем говорит, принимая во внимание специфику общения! А еще это недвусмысленно говорит о том, что Говорков общается с местными педофилами. И о том, что Говорков занимает не последнее место в иерархии этого международного, совершенно точно, сообщества.

– Не понимаю! – сказал Дамир. – В смысле, насчет «не последнего места»?

– Преступные группировки иерархического типа функционируют по определенному принципу. Сначала в «Даркнете» создается закрытый интернет-ресурс, на котором «собираются» педофилы из разных социальных слоев. Доступ можно получить либо по личному приглашению хозяина ресурса, либо за деньги, либо по рекомендации не менее чем двух членов «клуба». На данном ресурсе педофилы выкладывают детскую порнографию, торгуют архивами, а также продают и покупают «зайцев». То бишь детей. В сексуальное рабство, – зачем-то пояснил психолог, словно кто-то в этой комнате мог неправильно понять его фразу. – Таким образом, выстраивается определенная иерархия. Хозяин сайта вступает с избранными в личное общение за пределами форума и назначает ответственных за регион или страну. Судя по всему, Говорков ваш отвечал за Санкт-Петербург и область…

– А кто хозяин сайта? – перебил Белкин психолога. – Его можно вычислить?

– Это – уже ваше дело! – пожал плечами психолог. – Думаю, все возможно, ведь Говорков не мог не встречаться с этим человеком лично… С другой стороны – ну, вычислите вы его, и что потом? Он вне нашей юрисдикции, в другой стране!

– Можно передать информацию полиции той страны или, на крайняк, в Интерпол? – предположил Шеин.

– Вам виднее.

– Продолжайте, Андрей Сергеевич, – попросила Алла.

– Да я, в сущности, уже все сказал. Дело в том, что к хозяину сайта от вновь прибывших часто поступают просьбы свести их с «нужным» человеком, у которого есть выходы на детей… Полагаю, так Говорков и вышел на Уразаеву.

– Он говорит, они познакомились на благотворительном мероприятии, – медленно проговорила Алла. – Естественно, с его слов, она первой к нему обратилась, а не наоборот!

– Сомневаюсь, что дело обстояло так. Педофилы частенько ищут контакты в правоохранительных органах, помещение, куда можно приехать для осуществления своей цели и так далее. Контакты «нужных» людей хозяин форума продает желающим. Стоит это в пределах тысячи евро, но педофилы охотно раскошеливаются!

– Прямо «Али-экспресс»! – пробормотал Антон.

– Извращенцы правильно делали, что выбирали детишек помладше, – продолжал психолог. – Скорее всего, большинство быстро забудут о своих «приключениях». А другие, не понимая, что с ними вытворяли, запомнят только игрушки, сладости и ласковых дяденек, которые относились к ним получше, чем собственные родители. Так что, если бы ребятишек заставили давать показания, многие рассказали бы о своих мучителях только хорошее!

– Слава богу, их показаний не требуется! – процедил сквозь зубы Антон.

Алла не сказала ничего. У нее перед глазами стоял маленький сын Иночкиной, который наотрез отказывался прикасаться к мягким игрушкам. Скорее всего, как и говорит Андрей Бахметьев, он вскоре забудет обо всем: мальчонка не понимал, что подвергался насилию, и запомнил лишь то, что с пушистыми мишками и зайками ассоциировались неприятные ощущения, и все же…

– У меня от него мурашки по коже! – едва слышно пробормотал Белкин, когда за психологом закрылась дверь.

– Согласен, – буркнул Шеин. – А он точно сам не… того?

– Андрей Сергеевич Бахметьев – классный специалист, – покачала головой Алла. – Он не только помогает СК, но и преподает в Университете, а также ведет частную практику. Он не простой психолог, а криминальный профайлер, специализирующийся на сексуальных преступлениях. Так что, вместо того чтобы перемывать ему косточки, займитесь-ка подготовкой к допросу Иордана. А я попытаюсь выбить у начальства и прокурорских поблажку, которая его устроит – у меня появилась мыслишка на этот счет!

* * *

Алла оказалась права: существовало лишь одно «пугало» для бывалого сидельца Иордана, и «пугалом» этим было причисление к его к списку тех, кого он откровенно презирал, хоть и не чурался брать у них деньги.

«Деньги не пахнут», – любил он повторять расхожую фразу, приписываемую древнеримскому императору Веспасиану, а вот попадание в камеру по статье, имеющей отношение к педофилии, попахивало неприятностями.

Не то чтобы Иордан опасался, что его могут покалечить или еще каким-то образом навредить – в последние годы насильники разных мастей перестали быть изгоями в местах лишения свободы. Изменилась общественная мораль, и те, кого раньше считали париями, встали в один ряд с обычными мошенниками, убийцами и грабителями.

Нет, за свою жизнь и здоровье Иордан не беспокоился, его волновало другое – репутация. Да-да, не стоит удивляться! Иордана в преступном мире Санкт-Петербурга уважали. Каждая его ходка оценивалась по достоинству, и Иордан получал свою долю почета в кругу себе подобных. Но статья о педофилии – совершенно другой коленкор! И проблема не в том, что он участвовал в продаже детей, вовсе нет: что, если его по ошибке причислят к тем, кто ему платил?

Такого нельзя было допустить! И Иордан, после недолгих переговоров, согласился на следующее. Он чистосердечно рассказывает о своей «работе» в преступной организации и берет на себя убийство Уразаевой. СК и прокуратура, со своей стороны, не станут «привязывать» его к позорной статье, но лишь в том случае, если Иордан назовет имена всех, с кем ему приходилось встречаться.