В 1931 году Гелен женился на девушке из старинной прусской военной фамилии – Герте фон Зейдлитц-Курцбах, приобщившись таким образом к немецкому дворянству.

После начала Второй мировой войны Гелен – старший офицер Генштаба (начальник оперативного отдела) штаба 213-й пехотной дивизии. 25 октября его перевели в Генштаб, где он отвечал за фортификацию. С июня 1940 года Гелен стал адъютантом начальника Генштаба сухопутных войск генерала Гальдера. Осенью 1940 года был назначен руководителем группы «Восток» в Оперативном отделе Генштаба сухопутных войск. Оперативный отдел Генштаба (отвечавший за разработку всех военных операций Германии) возглавлял тогда полковник Адольф Хойзингер – будущий инспектор (военный командующий) бундесвера. Гелен участвовал в разработке плана «Барбаросса». 1 июля 1942 года Гелена произвели в полковники. Он занимался отслеживанием стратегии Красной армии и числился грамотным и интеллектуаланым офицером с хорошими аналитическими способностями.

Вообще стратегической разведкой и анализом планов советской стороны в Генштабе занимался отдел «Иностранные армии Востока» (аналогичный отдел «Иностранные армии Запада» занимался англосаксами). Первым шефом отдела «Иностранные армии Востока» (тогда отдел помимо СССР разрабатывал еще и Польшу) с 1 марта 1939 года был подполковник (с февраля 1941 года – полковник) Эберхард Кинцель.

Перед нападением на СССР отдел Кинцеля подготовил справочник по Красной армии, где военная мощь Советского Союза была сильно недооценена. Однако следует заметить, что так думало после советско-финской войны все политическое и военное руководство Германии и, прежде всего, сам Гитлер. Поэтому Кинцель был вынужден «соответствовать веяниям» в Ставке фюрера.

После провала наступления на Москву Гитлеру был нужен козел отпущения за крах блицкрига, и Кинцель вполне сгодился на эту «должность». Тем более, что шеф Генштаба Гальдер считал Кинцеля ленивым офицером, который уже утром появлялся на рабочем месте с уставшим выражением на лице. Сослуживцы считали, что их шефа выматывают отношения с роскошной блондинкой и на разведку у Кинцеля просто не остается сил.

1 мая 1942 года Кинцеля отправили в «резерв фюрера», а потом назначили начальником штаба 29-го корпуса. Позднее он возглавил Генштаб целой армейской группы «Север» и проявил себя решительным и толковым тактиком.

После отставки Кинцеля Гальдер назначил его преемником тогда еще подполковника Гелена.

Как и Даллес, Гелен был мастером самопиара и прослыл (благодаря собственным весьма неинформативным мемуарам) гениальным разведчиком. Действительность выглядела совсем иным образом.

Бесспорно, что опытный штабист Гелен смог кардинально перестроить работу своего отдела. Он существенно расширил предоставлявшийся отделом ежедневно доклад о силах и намерениях противника. Помимо допросов пленных и данных фронтовой разведки в доклад стали активнее включать данные аэрофотосъемки (для оперативности Гелен добился, чтобы о них ему докладывали по телефону еще до прибытия самих снимков) и информацию абвера (штаб «Валли I»). Руководству Генштаба нравились различные графики и схемы, с помощью которых Гелен демонстрировал, например, боевые порядки Красной армии в обороне или наступлении.

Штат отдела Гелена вырос с 24 до 50 человек. Отдел проводил для офицеров вермахта доклады о различных сторонах советской боевой мощи (теперь уже недооценивать противника было явной глупостью) и даже об истории России. Так, 28 марта 1944 года был прочитан доклад «Петр Великий и европеизация России». Отдел готовил для военного руководства аналитические доклады типа «Урал как экономический и промышленный регион», «Обзор личного состава высшего военного командования Красной Армии» и т. д.[280]

Гелен завел картотеку на высших и старших офицеров Красной армии, которая потом и обсепечила его послевоенное будущее. Была у Гелена и специальная группа картографов, снабжавшая Генштаб картами Советского Союза.

Каждый день с документом «Краткая оценка положения врага» Гелен появлялся на совещании в Генштабе. Вопреки широко распространенному мнению он, как «мелкая сошка», редко видел Гитлера. А фюрер в свою очередь в принятии решений в основном полагался на свой гений и «провидение», которое не может оставить арийскую Германию в беде.

Благодаря тщательной систематизации и анализу поступавших из различных источников сведений Гелену удалось составить и поддерживать достаточно точную картину расположения советских соединений на фронтах. Этот успех признавал Гальдер.

Но вот несравненно слабее дела у Гелена обстояли с главным – он плохо предсказывал планы советской стороны. Например, 18 ноября 1942 года, за день до начала советского контрнаступления под Сталинградом, в «Краткой оценке положения врага» говорилось, что противник усиливает войска на фронте 6-го румынского корпуса южнее Сталинграда. Это говорит о возможности «неожиданной атаки, хотя и с ограниченными целями». Атаки на других участках сталинградского фронта «не исключены». Никакой тревоги в сообщении не просматривалось[281].

Таким образом, опытный бюрократ Гелен был мастером расплывчатых формулировок, что позволяло трактовать его прогнозы по-разному, а самому Гелену – все время выходить сухим из воды. Наступление русских, приведшее к перелому во всей Второй мировой войне, Гелен хоть и не предсказал, но «не исключил».

На самом деле в ноябре 1942 года Гелен предполагал, что Красная армия начнет масштабное наступление на участке группы армий «Центр» в районе Ржева. Таким образом, будущий самозваный мастер шпионажа вполне попался на советский маневр. Красная армия действительно атаковала ржевскй выступ, но лишь для того, чтобы отвлечь вермахт от Сталинграда. И этот замысел вполне удался. Только 9 декабря 1942 года, когда Красная армия уже укрепила кольцо вокруг группировки Паулюса под Сталинградом, Гелен признал, что не центральный, а южный участок советско-германского фронта является на данный момент главным.

Череда роковых ошибок Гелена после Сталинграда не прерывалась.

25 июля 1943 года, после провала немецкой операции «Цитадель» на Курской дуге, Гелен сделал прогноз о нереальности крупного насутпления Красной армии. Мол, советские войска сильно измотаны. Через 9 дней мощные (и благодаря Гелену неожиданные) удары нескольких советских фронтов обрушились одновременно на группы армий «Центр» и «Юг». Немцы откатились к Днепру и оставили Смоленск и Харьков.

Дальше – больше. 30 марта 1944 года в своем 12-страничном докладе «Всесторонняя оценка ситуации врага на немецком восточном фронте и возможные намерения противника в целом» Гелен предположил, что весеннее наступление русских начнется в Белоруссии в направлении Брест – Люблин. Там для красных гораздо более выгодна конфигурация фронта. На самом деле Красная армия ударила на южном участке фронта и отрезала немецкие и румынские войска в Крыму.