Влад по-хозяйски прошел в кабинет и остановился напротив ее стола, опускаться на стул не стал.

— Ты хотела поговорить? — спросил с серьезным видом, без тени улыбки.

— Да, — выйдя из-за стола, девушка подошла к Демидову. В отличие от него, она не чувствовала себя столь смело и спокойно. Разговор предстоял неприятный, возможно, тяжелый. Даже с мужем она расставалась намного легче, а с Владом… С Владом ей расставаться не хотелось — нравилась его мужественность, отношение к сыну, отношение к ней. Даже отношение к бывшей жене, и то, характеризовало его с положительной стороны.

— Мне кажется, утром… — Лена с трудом подбирала слова, — мы друг друга не поняли, — карандаш завертелся в наманикюренных пальчиках. Она поднимала глаза на Влада, затем опускала и поднимала снова, в то время как он смотрел на нее прямо, не отводя взгляда. — Я ничего не имею против твоей Ксении. Ничего не имею против тех, кто сидел… Просто понимаешь, мой бывший муж… он… — история мужа была длинной, сумбурной, доводы в правильность собственного поступка казались теперь нелепыми, поэтому девушка была предельно кратка: — Его проблемы с полицией, а затем и срок, негативно сказались на моей карьере, мне пришлось уйти с госслужбы, и чуть не испортили карьеру маме. Он знал, как для меня это важно, но все равно напился с друзьями, ввязался в драку, утащил этот чертов телефон.

Взволнованный голос Лены сорвался, она замолчала.

— Понимаю, — спокойно отреагировал Влад на ее «исповедь». — Теперь карьеру тебе и твоей маме могу испортить я.

— Нет же, Влад, — чуть ли не взмолилась Лена и подняла на него умоляющие глаза. — Ну какая карьера? О чем ты говоришь! Не нужна мне никакая карьера! Мне нужен ты!

Демидов молча сверлил ее взглядом. Жаль, что он не мог ей сказать тех же слов. Еще в самом начале он думал, что все, переболел Ксю, и готов к новым отношениям, но за последние дни эта уверенность в нем дала трещину.

— Мне неважно, что ты сидел, мне неважно, что у тебя было до меня, мне важно, что у нас будет с тобой, — продолжала свой жаркий монолог Лена, расценив молчание Влада как сомнение в ее чувствах.

— А тебе важно, за что я сидел? — наконец задал он единственный вопрос, прозвучавший хлестко, как выстрел, убивая тем самым надежды девушки.

Она еще больше растерялась, задумалась, попыталась залатать дыру, которую только что нанес Влад их отношениям.

— Ты же полицейским был… наверное, за взятку?

Робкая попытка оправдать его номер один.

— Нет. За убийство. Двойное.

Еще один неслышный грохот выстрела.

Лена тихо ахнула, карандаш со стуком полетел под стол. Изящная рука с красивыми колечками прикрыла рот. Серые глаза забегали по лицу Влада, ноги сами сделали шаг назад.

— За превышение? Во время задержания?

Попытка реанимировать их агонизирующие отношения номер два. Безуспешная.

Влад покачал головой — нет, и подвел черту неслышной очередью из автомата:

— Намеренное убийство двух людей. О чем нисколько не жалею. Повторись ситуация сейчас — сделаю то же самое. Убью, даже не задумываясь.

И реальный звук, прозвучавший в повисшей тишине пугающе громко — на стол из кармана Влада перекочевал ключ от квартиры Лены. И черт с ним, с его вещами и Денискиными!

Когда Влад, выходя из кабинета, закрывал за собой дверь, девушка все еще стояла в той же позе, на том же месте, где он ее оставил. Не отнимая руки ото рта, она смотрела себе куда-то под ноги, но Влад был уверен, что она ничего не видит.

Мысли о Лене и только что произошедшем разрыве были без сожаления вытеснены звонком Воронова. Быстро-быстро тот сообщил, что если Влад хочет встретиться с Ксю, то он должен немедленно ехать к ней в больницу по определенному адресу, пока договоренность насчет него существует.

Демидову два раза повторять не нужно — уже через пять минут он также быстро мчался по проспекту, а через двадцать взбегал на крыльцо той самой больницы, в которой не так давно он в составе группы «поддержки» навещал потерпевшего. Вот ирония судьбы…

Стоявший на страже безопасности пациентов у палаты Ксю молодой лейтенант боязливо оглядел полупустой коридор за спиной Влада, где в отдалении в общем холле лениво прогуливались ходячие больные и суетливо носился по своим делам медперсонал отделения, и, убедившись, что лишних глаз нет, приоткрыл в палату дверь, сопровождая жест полуприказом:

— Только недолго. Пожалуйста.

Влад протиснулся в узкий проем и поначалу встал как вкопанный. На миг ему показалось, что комната пуста. Белоснежная постель на фоне бледных стен стерла все границы в палате. Лишь когда Ксения шевельнулась под одеялом на звук захлопнувшейся двери, он увидел ее лицо, такое же белое, как и все вокруг, и огромные, отдающие сталью глаза.

Увидев его, она завозилась под покрывалом, стараясь как можно скорее высвободиться из хлопчатобумажных пут, устремилась к нему навстречу.

— Влад, я вспомнила, — зашептала горячо Ксения, еще не успев толком встать с кровати, — я все вспомнила! Я ни в кого не стреляла! Я уронила пистолет, и его поднял тот, другой! Второй!

— Так и думал, — пробормотал вполголоса он, чувствуя, как с души упал еще один валун. И дышать стало ощутимо легче по сравнению с первой половиной дня. — Ты как здесь очутилась? — спросил, с тревогой вглядываясь в ее осунувшееся лицо, в лихорадочно сверкающие глаза, пытаясь найти в них следы безумия. В голове снова и снова кружился вопрос «Зачем психиатр?». — Тебе плохо стало?

Девушка поежилась, и пыл ее слегка угас.

— Да, страшно было и жутко. Я не могла понять, где я. Голова закружилась… — она прислушалась к себе, — и сейчас кружится, — растопырив руки для балансировки, Ксения попятилась назад, словно слепая, и аккуратно присела на краешек кровати. — Меня качает, — сказала она, мыслями все так же пребывая внутри себя самой, — как будто в метро еду.

Влад услышал, как дыхание ее изменилось, стало поверхностным, частым; увидел, как пальцы ее задрожали, как когда-то совсем недавно; на физическом уровне ощутил, что ее снова сковал страх.

— Что со мной, Влад? Я схожу с ума? — слепо обшарив пол глазами, Ксения посмотрела на него, на ресницах блеснули слезы. — Врач сказал, мне нужен психиатр? — на последнем слове голос ее осекся, потерял силу. Она закусила губу, чтобы совсем не расплакаться.

Демидов нахмурился. Какой к черту психиатр? Она ведет себя вполне адекватно со скидкой на ситуацию, в которой она оказалась. Видел он в своей жизни пациентов, которым реально требовалась психиатрическая помощь — те зеленых человечков искали вокруг себя. Это ж небо и земля…

— А здесь-то ты как оказалась? Зачем тебя сюда привезли? — жалобы на головокружение еще не повод переводить задержанных в больничку, должна быть более весомая причина. — Тебе что-то делали? По-женски?

Кажется, он начал догадываться, и Ксения это тут же подтвердила, порозовев при этом: