К тому же Регина всё равно его опередила:

– Ты должен поесть! – заявила она, сурово хмуря брови.

Когда при этом ещё переминаешься с ноги на ногу в забавных тапочках, выглядишь мило, смешно, нелепо, уютно – да хоть как! – но никак не сурово. Стас едва сумел сдержать улыбку, сохраняя на лице бесстрастное выражение. Регина его мнимое спокойствие восприняла совсем иначе:

– Нет, серьёзно, мы же вместе завтракали, – добавила она. – Обед пропустили, часов уже много прошло. А ты тут старался, готовил, картошку вон чистил… ненавижу чистить картошку, вот честно! И что, теперь голодом сидеть будешь из-за того, что я Влада позвала? Я и не выгоняла тебя, кстати, просто сказала, что нам с братом надо поговорить наедине. Если хочешь, можешь вернуться, мы просто посидим в комнате, честно. Нет, даже наоборот: ты должен вернуться ко мне, потому что скоро…

Она частила, болтала и болтала, словно была не в силах замолчать. Стояла, опустив глаза к полу, стискивала поднос до побелевших пальцев и говорила. А Стас почти не слушал, просто смотрел на неё и изо всех сил боролся с предательской улыбкой. Потому что понимал: девочка-катастрофа, чёрт побери, волнуется! Чертовски волнуется! Стоит сейчас перед ним, а сама еле на ногах держится, ведь сама не знает, зачем прибежала вот так, почти сразу же.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Точно так же, как он всего пару дней назад никак не мог понять: зачем? Почему он так бережёт эту девчонку? Почему так испугался за неё?

– Спасибо, – выдавил Стас, прерывая бесконечный поток слов.

Регина вскинула не него взгляд, гипнотизируя голубыми глазами, ещё раз переступила с ноги на ногу и протянула поднос. Стас принял его, отмечая, что всего за несколько дней девчонка запомнила, как он ест и что. А потом… потом поставил поднос на тумбочку в коридоре и всё же позволил себе улыбку, которую уже невозможно было сдержать.

Казалось, Регина хотела ещё что-то сказать – то ли продолжить начатую бесконечную речь, то ли напутствовать, то ли вообще повторить всё коротко и внятно, – но промолчала. Застыла напротив него, уставившись широко распахнутыми глазами и слегка покачиваясь с носка на пятку.

А потом качнулась чуть сильней, привстала на цыпочках и, ухватившись за плечо, чмокнула его в щёку. Грёбаным наивным поцелуем. Словно в детсаде.

– Ты поешь, ладно? – пробормотала она, отстраняясь. – И это… когда Влад уйдёт, возвращайся. Мы недолго, только введу его немного в курс дела, а то я же ничего не рассказывала. А Влад, как-никак, мне брат.

И сбежала, скрываясь в своей квартире, оставляя Стаса гадать: как можно быть то такой чертовски соблазнительной, то бесконечно невинной, когда у тебя, по идее, два любовника? Хотя… два ли?

Я всего лишь поцеловала его в щёчку! А сердце стучало, словно пробежала марафон на спринтерской скорсти, ни разу не останавливаясь. Казалось, и вид был не лучше, но нет – когда я мельком бросила взгляд в зеркало, всё оказалось в порядке: ни растрёпанных волос, ни алеющих щёк. Само приличие.

Но Влад всё же что-то заметил. Определённо. Потому что встретил меня внимательным взглядом и каким-то недобрым смешком. Пока я всего пару минут отсутствовала, он успел расставить на столике еду, а сам развалился на диване со спокойностью и гордостью арабского шейха – словно так, чёрт побери, и было задумано. Впрочем, Владик и в детстве проявлял чудеса самоуверенности.

– Покормила своего большого злого волка? – усмехнулся он, в приглашающем жесте хлопая по дивану.

– Если ты делаешь отсылку к БигБи,[1] не старайся, это мой любимый персонаж на века, – усмехнулась я, всё же примостившись на краешке дивана.

– Нет, я делаю отсылку к обычному серому волку. Такому злому и с зубами, – брат комично показал руками захлопывающиеся челюсти. – Но нужно запомнить, что тебе нравятся вечно бухающие мужики средних лет, которые часто забывают, что такое бритва.

– Почему мне кажется, что ты описал не БигБи, а Данте из DMC? – я закатила глаза.

С Владом вечно было так. Он умел прочистить мозг за пять секунд, заставив отринуть все романтические мысли и беспокойства. Игры, игры, игры. Какие-то отсылки, понятный только геймерам юмор… когда-то из-за его увлечённости начала играть и я. И что из этого стало? Чёрт побери, да если мне скажут название любой игры, вышедшей за последние лет десять, я спокойно смогу назвать ключевых персонажей и основной сюжет.

Это хорошо или плохо?

За дружеской перепалкой со сравнением игровых персонажей я даже немного забыла о том, что сама попала в какое-то дерьмо. Не задумываясь, схватила со столика палочки и автоматически потянулась к еде… и только когда запах кусочка, поднесённого уже к самому рту, проник в нос, меня накрыла тошнота. Чёрт побери!

– Эй, зайка, что случилось? – Влад подскочил с дивана.

А я хотела бы возмутиться (честно, сотне – тысяче! – «заек» из уст Сержа я привыкла, но Влад…), но не смогла. Тошнота волнами подступала к горлу, любимая темпура покатилась по полу, оставляя на линолеуме жирный след. Или уже не любимая. Потому что этот аромат не вызывал больнее ничего, кроме непередаваемого желания вышвырнуть всё куда подальше и прочистить желудок, кроме воспоминаний о Варфоломеевской ночке с отравлением и страхом смерти.

– Я… мне… – выдавила с трудом и вновь задала вопрос: – Почему именно «Панда»?

– Да я просто решил, что ты её любишь, – пробормотал брат. Секунда, две, моё бесконечное молчание… и Влад вновь спросил. Вернее, почти с полной уверенностью заявил: – Что-то случилось, да?

Я с трудом подняла слезящиеся глаза на него, на роллы, занявшие почти весь столик, на бокалы с напитками и призывно мигающий экран телевизора. Подняла с сидения пульт, отключила мельтешащую картинку и решительно выдохнула:

– Случилось. Я потому тебя и позвала.

А следующий час я старательно пересказывала Владу всё в деталях: записки, отравление, граффити на стенах наших зданий, как Стас меня спас, как я сама упросила его остаться в моей квартире, потому что просто не могла находиться здесь одна. К еде я так и не притронулась, мы вообще отодвинули столик, чтобы не мешал лишний раз – братец и так едва не перевернул его, когда узнал о крысином яде. Он ругался, что я не рассказала раньше, что не позвала его, что не доверяла.