– Послушайте, Валя, это не записка ли там, на столе? – указал Гуров на сложенный лист.

– Ох, наверное... – Она бросилась к столу, развернула листок. – «Не волнуйся, скоро буду. Всегда твой», – прочитала она вслух. – Наверное, опять решил кому-нибудь помочь. Знаете, Филипп Аскольдович, он до сих пор никак не может бросить свои дела – недавно встретил какого-то человека, когда мы катались на теплоходе по реке, и битых три часа его консультировал...

В лице Гурова что-то неуловимо дрогнуло, когда Валя обронила фразу «до сих пор не может бросить свои дела».

– Ладно, подождем... – вздохнул Гуров. – Валя, я присяду здесь?

– Да-да, конечно!

Прошел час, потом другой. Время клонилось к вечеру. Гуров почти постоянно разговаривал по сотовому, причем пару раз – на французском. Потом спросил, нет ли у Вали факса.

– Все дела, дела... – пробормотал он с улыбкой. – Ладно, Валечка, мне очень некогда. Я, если позволите, загляну к вам завтра. Вот вам мой номер, на всякий случай... Звоните в любое время – хоть днем, хоть ночью.

– Хорошо... – прошептала она. Куда же пропал Ваня? Вдруг ему снова стало плохо – как вчера утром?

– Да, вот еще что... – Гуров оглянулся на пороге. – Вы, Валя, замечательная женщина. Но поймите – у Ивана Андреевича есть обязательства – перед детьми, перед женой, передо мной, в конце концов...

– О чем вы?

– О том, что не получится отгородиться от окружающего мира, – вздохнул Гуров. – Я сам был молод, сам влюблялся... Но вовремя одумывался, ибо знал, что ответственен за своих близких. Вы не должны его останавливать, Валя, если он решит вернуться к нам.

– Что? – широко открыла она глаза. В словах Гурова была какая-то чудовищная, несправедливая правда. – Нет, он не вернется к вам!

– Ну тем не менее... – вздохнул Филипп Аскольдович. – Всего вам хорошего, Валечка.

Он ушел.

Совсем стемнело, но она не зажигала свет – так и сидела у окна, сложив руки, и смотрела вдаль. Еще никогда будущее не казалось ей столь неопределенным...

Телефонный звонок разбудил ее среди ночи – она вскочила, не понимая, где она и что происходит. «Ванечка!» – вспыхнула потом в ее голове одна-единственная мысль.

– Алло!

– Валя, это я!

– Господи, Ванечка! Ты где?

– Валя, я в больнице... Только не пугайся! Со мной все в порядке – я совершенно здоров! – Голос Вани был переполнен ликованием. – То есть у меня нашли небольшую язву желудка, но даже операцию делать не придется, просто нужна неделька-другая восстановительного лечения. Валя, это совсем не то, что я у себя предполагал!

– Милый мой... Я так рада! – Она села на пол возле телефона, заплакала, а потом засмеялась. – Это счастье... Ты будешь жить! Ванька, дурачок, я же тебе с самого начала говорила, что не стоит быть таким мнительным!

– Ты оказалась права!

Тем же ликующим голосом Ваня рассказал ей предысторию – как он все-таки решился обратиться в медицинский центр и там прошел гастроэнтерологическое обследование. Биопсия показала, что опасности нет, ну а язва – это полная ерунда, главное не доводить до прободения.

Ваня сыпал малознакомыми медицинскими терминами, но Валя уловила суть – смертельной болезни нет.

– Как же ты решился?

– А вот так и решился! Я хотел точно узнать – ну, перед тем как в туристическую поездку ехать. Да, кстати, ты путевки сдай – все равно я в больнице проваляюсь минимум неделю. И запиши номер моего сотового – я его снова включил. Валька, я живу!!! Доктора меня пилили за чрезмерный пессимизм, хотя сказали, что это распространено среди людей – воображать всякие ужасы, которых нет на самом деле. И я с ними согласен! Помню, пару лет назад в Таиланде...

– Ты съел какое-то местное блюдо, у тебя началась аллергическая реакция, – перебила его Валя, – и ты решил, что у тебя проказа. Глупый, глупый Ванечка... Ты как ребенок, честное слово!

– Откуда ты знаешь ту историю? – удивился он. – Кажется, я не рассказывал ее...

– Ваня, я встречалась с Гуровым и твоей женой. Ты только не ругайся... Мне показалось, что Гуров может тебе помочь, он ведь имеет на тебя большое влияние. Да к черту Гурова – мы прекрасно обошлись и без него!

Как ни странно, Ваня не стал сердиться. Скорее даже наоборот.

– Как у них дела? – спросил он заинтересованно. – Послушай, ты не должна на меня обижаться, но это моя семья как-никак...

– Все в порядке. Да, твои сыновья приезжают из Англии через три недели, Филипп Аскольдович их самолично встретит.

– Гошка с Тошкой? Вот молодцы... Я чертовски по ним соскучился! Да, ты загляни ко мне... запиши адрес.

После разговора с Ваней сон окончательно пропал. С одной стороны, она была безумно рада тому, что фатальные прогнозы не сбылись, с другой – что-то ее смущало... Ваня как-то легко отказался от поездки, он снова стал интересоваться своей семьей, хотя еще недавно говорил, что никто, кроме Вали, ему не нужен. «Я просто эгоистка, – пилила себя Валя. – Я глупая эгоистка... Я ревную Ваню к его же детям!»

На следующий день она отправилась навестить его.

На автостоянке перед больничными воротами она увидела знакомую машину. Валя сначала не поняла, что происходит, а потом отступила назад, за угол. Из салона вышли Гуров с Марьяной, а потом шофер, нагруженный свертками. Отец с дочерью переговаривались как ни в чем не бывало и посмеивались время от времени. «Они знают! Но откуда? – заволновалась Валя. – Либо Гуров, пользуясь своими связями, сумел разыскать Ваню, либо сам Ваня позвонил им. А почему, собственно, он не мог им позвонить – они как-никак еще его семья... Они тоже должны знать, что с ним происходит».

Валя села в небольшом чахлом сквере неподалеку, откуда все хорошо было видно. Гуров с Марьяной провели в больнице почти три часа. Нет, то не был простой визит вежливости, лаконичный и прохладный. Родственники очень серьезно отнеслись к своим обязанностям. Очевидно, состоялась подробная беседа с лечащим врачом, затем такая же подробная – с самим болящим... Звучали пожелания скорого выздоровления, укоры по поводу исчезновения, рассказ о том, что еще написали Гошка с Тошкой в последнем послании...

«О чем я думаю! – опять испугалась Валя. – Может, все на самом деле не так, может, все эти три часа Филипп Аскольдович и Марьяна пилили Ванечку за то, что он связался со мной, и умоляли его вернуться обратно, к семье, а он отказывался...»

Но сердце упрямо подсказывало Вале, что теперь все будет по-другому. Но как? Этого она не знала. Ей было страшно. Она посмотрела, как Гуров с дочерью садятся в машину, такие же веселые и благодушные, как три часа назад, и едва не заплакала. «Все равно я его потеряю, – твердила она себе. – Так или иначе, я его потеряю!» Она ругала себя и за эгоизм, и за ту же излишнюю мнительность, которая так подвела Ванечку, но бесполезно – тоска не отступала.