Я промолчала, заходя следом. Коридор был узким, и в лицо тут же ударил запах сырости и приторность гниющего мусора. Я скатала рукав кофты и зажала им нос, тронув ладонями стены, чтобы случайно не оступиться в темноте. Пальцы утонули в вязкой слизи, которая капала с потолков и чавкала под подошвой, и я тут же вытерла их о штанину, морщась.

– Куда ты меня притащил?

– Чинить свет, конечно! В кабинете Сары выбило пробки. Тут полно тараканов, не наступи на них. Они мерзко хрустят. Вот так, – Себастьян шагнул вперед, и под его ботинками взаправду раздалось нечто подобное. – Прикольно, да?

Меня затошнило. Я молча развернулась и попыталась выбежать обратно на лестницу, но Себастьян удержал меня за петлю в джинсах, покатившись со смеху.

– Да пошутил я! Это был крекер. Рассыпал пачку как-то еще давно. Зато крыс здесь и вправду море…

Мы прошли до конца подвала и наткнулись на выступающую платформу. Я не понимала, как Себ видит в такой темноте что-то, кроме блеска мокрых стен. Он открыл трансформатор, привстав на носочки.

– Почему Сара ударила тебя?

Себастьян задумчиво оглядел разорванные провода, прикидывая, как соединить одно с другим.

– Потому что она до последнего не знала, как Крису удалось сбежать из Прайда. Я ушел позже. Еще неделю делал вид, что тоже помогаю его искать… А потом пропал следом, и Сара все поняла.

– Значит, ты рисковал ради него, – сказала я, восхищенная и его историей, и тем, что Себастьян вообще ответил. – Вы были лучшими друзьями. Он действительно твой aminche.

– Да, Крис был мне… дорог. – Что-то зазвенело в голосе Себастьяна, и, не знай я его, то решила бы, что так в нем звучит боль. – Я не мог смотреть на то, что Сара делает с ним, как и сейчас не могу смотреть на то, что она собирается сделать с вами.

Себастьян чертыхнулся и снял рубашку, оставшись в майке. Из трансформатора сыпались искры и всполохи электричества.

– Ты прямо голыми руками туда полезешь? – осторожно спросила я, глядя, как он тянется к проводам, некоторые из которых явно были под напряжением. – Надо думать, меня ожидает сочное барбекю из человечины…

– Не бойся, mittie, я слишком крут, чтобы умереть от разряда тока.

И Себастьян рукою забрался внутрь.

– Себ! – испуганно взвизгнула я, хватая его за шкирку и пытаясь оттащить от трансформатора.

Оттуда повалил треск и фиолетовый дым. Я ахнула, готовая бежать наверх и звать на помощь, но в следующую секунду свет в подвале зажегся, а Себастьян как ни в чем не бывало отряхнул руки и закрыл трансформатор на замок.

– Видимо, они потравили крыс, – задумчиво изрек он, оглядывая влажные полы, на которых из живности, к счастью, виднелись лишь поросли мха.

Я схватила Себастьяна за руку и раскрыла его ладонь, но все, чего коснулась, – до безобразия мягкая и прохладная кожа. На ней были шрамы, но старые и потускневшие, явно не те, за которые мне стоило переживать.

– Ты так заботишься обо мне, – улыбнулся Себ, глядя на меня из-под вороновых ресниц, под которыми лежали синяки; он долго не спал, как и я. – Мы уже держимся за ручки!

Я фыркнула, отшвыривая его ладонь от себя, как мяч.

– Ты невредим, – озвучила я. – Так не бывает!

– А ты думала, только у вас с Крисом крутые таланты? – ухмыльнулся он.

Его улыбка была светлой и мягкой, совсем не вписывающейся в то убогое место, где мы находились. Вспомнив о подвале, я нерешительно осмотрелась. Вся комната была заставлена ржавыми стеллажами; даже удивительно, как в темноте мы не напоролись на один из них. Везде были залежи арматур и двигателей, а поодаль, между стальными коробками, стоял детский самокат.

– У меня был такой, – вспомнила я, трогая наклейки, которыми был облеплен руль. – Я передвигалась на нем по Аляске, пока не встретила Криса. Тоже украшала наклейками, которые находила в супермаркетах, пока беспробудно пьянствовала.

– Как мило! Погоди… Что ты делала в супермаркетах?

Я повернула к себе самокат и наклонилась, чтобы получше рассмотреть очередную наклейку на колесе. Там, порванный и испачканный, был изображен розовый единорог.

– Да ладно! – воскликнула я. – Прайд присвоил себе мой самокат! Эту наклейку я прилепила еще в Фэрбенксе… Ну все, Сара переступила черту! Надо с этим кончать.

– Да, Прайд такой, – хмыкнул Себастьян так мрачно, будто точно знал, о чем говорит. – Что их – только их, а что не их – тоже их. Так что там по поводу пьянства?

Я оробело покосилась на Себа, не веря, что мне и впрямь придется погрузиться в прошлое ради утоления его любопытства. Пусть это и было справедливо, ведь он уже не раз удовлетворил любопытство мое.

– Ну, я много пила первые дни, когда случилось все это. И блевала. Много пила и много блевала, да. Потом взяла себя в руки и угнала самокат из средней школы.

– Я тоже пил, – вдруг признался Себастьян. – Вчера. Кажется, я перебрал и бегал голышом по железнодорожной станции. Сигнальная ракета Флей спасла меня от белой горячки и, возможно, от смертельного секса с одной из банши.

– А вот последнее я бы предпочла не знать, – скривилась я.

– Согласен, перебор. Давай забудем о том, что мы вообще когда-либо обсуждали наши пьяные приключения. Идем.

Я грустно простилась с алюминиевым другом и, вернув самокат на место, поднялась за Себом наверх. Мы ступали по лестнице тихо и медленно, прислушиваясь к каждому шороху, чтобы снова не наткнуться на Бобби. В память о нем на лестнице тлела докуренная самокрутка – благо самого Бобби здесь уже не было.

– Нам нужно заглянуть на последний этаж, – сказал Себастьян, когда я уже собиралась выйти через склад к магазинам и пойти к себе в спальню. – У них там радио полетело после сегодняшней дискотеки. Видимо, не вынесло рождественского духа.

– Ты что, правда возомнил себя моим боссом? – вздернула брови я, остановившись.

Себастьян с улыбкой пожал плечами.

– Кто-то же должен им быть. В конце концов, это ведь я знаю, как нам сбежать.

Скрепя сердце, я подошла ближе.

– И что, действительно знаешь? Только не ври.

– Не знал бы – не пришел.

– Среди нас не все ловкие и шустрые, – предупредила я. – Учти это. План должен включать в себя эти моменты.

– Я знаком с тобой, поэтому не понаслышке представляю, о каких таких «моментах» ты говоришь: неуклюжесть, косорукость, везение утопленника. Да, все учтено, – задорно подмигнул мне Себастьян. – Ну же, улыбнись! Нельзя быть такой пессимисткой, p'tit canard. Les grands embrasements naissent de petites étincelles – большие пожары зарождаются из маленьких искр. А мы что ни на есть – будущий пожар. Мы сожжем здесь все дотла.

Когда мы с Себастьяном шли к моей комнате, Прайд уже начал просыпаться. Несколько помятых сновидцев вяло шныряли по коридорам, растирая заспанные глаза и отпечатки подушек на лицах. Потребовались неимоверные усилия, чтобы проскочить мимо, не вызвав при этом никаких подозрений, потому что мне то и дело мерещилось, что мы с Себом походим на эталонную парочку заговорщиков. Почуяв аромат кофе из кружки охранника на посту, я облизнулась.