Толпы вторили ей, соединяя бокалы с шампанским. Флейта подкралась ко мне сзади и ласково обняла за плечо, когда Крис подал Саре руку, помогая спуститься со сцены, и та вознаградила его поцелуем.

– Я все думаю о Шоне, – прошептала она. – Он часто бывает в отсеке B. Слышала, там находится тюрьма. Думаю, его дар помогает держать дисциплину… Не зря Сара держит его к себе так близко. Она зовет Шона своим щитом. Нужно придумать, как обойти его при побеге.

– Да, наверно…

– Джейми, не думай о Крисе, – Флейта защелкала пальцами у меня перед носом. – Он не в себе. Мы поможем ему, но это сейчас не самое важное.

– Ты права, – я тряхнула головой, приходя в себя, когда Крис с Сарой скрылись за праздничным столом. – Надо начать с…

Мои слова утонули в раскатах музыки, полившейся из динамиков под потолком. Она была энергичной и задорной – один из клубных треков, что вышел как раз перед вымиранием человечества.

– Обсудим завтра, – выкрикнула Флейта мне на ухо, озираясь. – А сейчас иди поешь и потанцуй, идет? Дай себе хотя бы час продыха, Джейми!

Спорить с Флейтой было бесполезно, и я не стала. Увидев, как загорелись ее глаза при виде Тото, потянувшего ее к танцполу, я даже улыбнулась. Когда еще ей выпадет шанс почувствовать себя нормальной, если не сейчас?

Барби оттолкнула от себя Грейса, пытающегося потереться об нее копчиком, и вдруг заболталась с моим братом, вышедшим из неоновых лучей с утиной ножкой в руках. Я протиснулась в дальний конец зала, расталкивая людей, и привалилась к углу. Пока все вокруг кутили, празднуя, я думала лишь о том, когда же все напьются до такой степени, что я смогу уйти в комнату незамеченной.

– Мой ловец!

Кровь в жилах застыла, и не зря: от одной только улыбки Сары, нарочито ласковой и измазанной красной помадой, хотелось бежать со всех ног.

– Извини, что не пригласила тебя на сцену. Боюсь, пока рано открывать твой талант публике, но ты тоже заслуживаешь похвалы. Вот, выпей, – она протянула мне граненый кубок с рубиновой жидкостью. – Крис сказал, ты чувствуешь себя неважно… Я понимаю, но и ты тоже меня пойми: твоя кровь очень ценна. Однако я не хочу делать из тебя новую Ларет, мышка.

– А чего вы хотите? – спросила я, но глоток все же сделала. Это был чересчур крепкий глинтвейн с обилием гвоздики, имбиря и меда.

– Перемирия. Я не буду забирать у тебя кровь до следующей недели, – продолжила Сара, глядя, как я пью еще и еще, распробовав приятную терпкость во рту. – Это мой рождественский подарок тебе, Джеремия, как и совет: перестань думать о том, как бы сбежать. Посмотри, – она обвела рукой танцпол, где веселились все, кто был мне так дорог. – Твоим друзьям здесь нравится. Почему бы и тебе не привыкнуть? Идти все равно больше некуда.

Глинтвейн обжег изнутри. Сара была права, и мы обе понимали это. Едва ли кто-то хотел возвращаться к выживанию в стуже и голоде. Спасительного плана все еще не было, как и моей уверенности в том, что он когда-нибудь появится.

– Там есть еще, – Сара кивнула сначала на мой опустевший кубок, а затем на праздничный стол. – Как раз то, что нужно, чтобы прийти в норму. Развлекайся!

Когда она ушла, одарив меня шлейфом шипровых духов, я действительно двинулась к чану с глинтвейном: оставаться трезвой после такого разговора показалось невыносимым. Мне хватило еще полкубка, чтобы опьянение ударило исподтишка. Чугунная и распаленная, голова закружилась, как флюгер. Я больше не могла находиться на этом празднике жизни, поэтому устремилась в обход толпы, прочь из зала. Я была уже на полпути к лестнице, когда меня перехватили сильные руки, затаскивая обратно в неон.

К щеке прижалась другая щека, колкая, холодная и пропитанная амбровым парфюмом.

– Красивое платье. Я вижу под ним твое белье, – прошептал Крис мне в волосы, и я кожей почувствовала его улыбку.

На нем была черная рубашка, застегнутая на все пуговицы, и бежевые брюки. Остановившись в центре зала, он развернул меня к себе. Музыка совсем не предполагала медленных танцев, но ему было все равно. Мы плавно покачивались на одном месте, держась друг за друга, и я изо всех сил притворялась, что мне все равно тоже.

Лишь когда Крис вытер что-то с моего лица, я вдруг почувствовала, что плачу.

– Сара? – спросил он коротко. – Твой братец? Кто-то из сновидцев? Может быть, Шон? Я велел ему не приближаться…

– Нет, – я затрясла головой, и Крис сжал меня крепче. – Просто неудачный день. Можно я… пойду к себе? Крис, серьезно. Отпусти меня.

Музыка била по ушам, но Крис стоял так близко, что я разбирала его слова без всяких усилий. Он гладил мои плечи, прижимал к себе и смотрел так, что меня распирало от нежности и злости: как он смеет точно так же смотреть и на Сару?!

– Я больше так не могу, – сказал он, судорожно сглотнув. – С каждым днем это все сильнее. Одержимость… Раньше это я мучил Криса, а не наоборот. Я не хочу чувствовать того, что чувствовал он! Все из-за тебя. Это желание, как сорняк… Стремление быть лучше, лишь бы ты перестала кривиться от отвращения, стоит мне позвать тебя по имени. Я бы ненавидел тебя, если бы так сильно не любил! Научи меня быть прежним, Джейми. Таким, какой я был раньше, каким я нравился тебе… Добрым. Милосердным. Хорошим. Гребаным выдрессированным щенком! – рыкнул он с такой болью в голосе, будто и впрямь меня ненавидел. – Сегодня Рождество, и у меня есть для тебя подарок. Это просьба. Я сделаю все, о чем ты меня попросишь. Пожалуйста… Я хочу угодить тебе. Попроси же хоть о чем-нибудь, умоляю!

Его пальцы очертили линию моих скул, выбивая ответ. Мне было, о чем его попросить. Я кинула панический взгляд в сторону Сары, доедающей салат. Моя просьба – очевиднее некуда.

– Посмотри на меня и скажи это, – прошептал Крис, поднимая мое лицо, щиплющее от слез, за подбородок. – Джейми, скажи это вслух.

В аэропорту вдруг стало душно, сыро и просто отвратно. Захотелось вырваться и броситься прямо в метель без одежды. Меня тянуло домой, и не важно, что дома у меня давно уже не было. Я почему-то подумала о ферме за Састиной. Выцветшие шторы, горячая печка, гудящий лес за окном… Безопасно и уютно. Таким должен был быть мой настоящий дом, а не таким, как убеждала Сара.

– Скажи мне, Джейми, – попросил Крис снова, так тихо, что его слова почти заглушила музыка. – Просто скажи, и я все сделаю.

– Забери меня отсюда.

Взгляд Криса стал теплым, как топленое молоко. Он притянул меня к себе, не оставив между нашими телами и дюйма, а затем запечатлел поцелуй у меня на лбу.

– Забери меня из Прайда, – повторила я, захлебываясь в слезах. – Я хочу в наш дом.

– Завтра утром, – прошептал Крис, только и успевая, что вытирать их и потекшую тушь рукой. – Завтра утром будь у себя и жди. Мы уйдем отсюда. Вернемся на ту ферму или построим собственную. Ты больше не будешь плакать, понятно? А сейчас… Потанцуй со мной, Джейми.