связист которой прослушав предыдущий разговор, нежелание офицера подходить к радиостанции также объяснял причиной: «Он пошел коня привязать!» Таким образом доклады об «отвязывании» и «привязывании» «коней» шли четко по графику.

И не выдержала душа нашего высокого военачальника: в завершающей части принятия докладов дежурным связистом ПКП он вдруг вмешался в радиопереговоры и потребовал немедленно вызвать ему на связь начальника ДШМГ. Когда тот вышел в эфир, то получил «разнос» следующего содержания: «Вы разберитесь со своими подчиненными! Они поймали какого-то коня и то отвязывают его, то привязывают — мучают бедное животное! Они что, садисты? Примите меры к подчиненным!» Такого хохота на советских позициях «духи» еще ни разу не слышали!

В заключение рассказа о наших с Таиром действиях в составе Керкинской ДШМГ следует упомянуть о весьма занятной истории, произошедшей на операции с десантниками. Как известно, десантники народ находчивый и практичный. Поэтому уже на следующий день, когда наступила тишина и спокойствие, занялись рыбалкой в глубоком арыке, протекавшем в какой-то сотне метров от наших позиций. «Рыболовецкую бригаду» возглавил лично начальник ДШМГ подполковник Алексей Лобов, который разрешил для быстрого и гарантированного улова использовать «удочки» Ф-1 и РГД-5, то бишь ручные гранаты. Все предвкушали большой улов, но какое же было разочарование, когда после их взрывов на поверхность воды всплывала какая-то мелюзга. С разочарованием все вернулись на позиции. Тем не менее, спустя какой-то час на рыбалку направились два десантника, которые не поленились соорудить удочки. «Народ» откровенно подсмеивался над ними — рыбы-то нет в арыке. Каково же было изумление всех, когда спустя какое-то время, эти бойцы принесли на позиции почти полное ведро крупной рыбы.

На следующий день ситуация повторилась — «удочки» Ф-1 и РГД-5 вновь оказались бессильны, в то время как за каких-то два часа те же рыбаки на удочки вновь натаскали целое ведро крупной рыбы. Немного поразмыслив, был разгадан секрет их рыбацкого успеха: у одного из них фамилия была Рыбаков, а у второго — Ершов!

В свою очередь, отмечу, что, несмотря на отсутствие у нас «рыбных» фамилий, свой посильный вклад с развитие рыболовецкого промысла в Афганистане внесли и мы, изобретя весьма эффективный способ рыбной ловли: ствол автомата подносился на расстояние 3–5 см к поверхности воды и производился выстрел. От выстрела небольшая рыба в радиусе 30–40 см от траектории полета пули в воде получала гидроудар и оглушенная всплывала на поверхность, где мы вылавливали ее обыкновенным сачком.

1 ноября 1986 года нас с Таиром Ур-вым вновь перебросили на позиции Термезской ДШМГ, в составе которой нам предстояло действовать в ходе третьего этапа войсковой операции — 2 ноября мы были десантированы в районе кишлака Гарав, после «зачистки» которого нами продолжалась все та же фильтрационно-проверочная и оперативная работа. В результате было выявлено и задержано несколько мятежников и их пособников, «приличный» схрон с выстрелами к РПГ-7 и минометными минами.

17—23 ноября 1986 года мы вместе с Таиром Ур-вым вновь в составе Керкинской ДШМГ участвовали в войсковой операции по обеспечению выставления постов безопасности в кишлаке Халкаколь, а 24 ноября начался заключительный этап окружной операции по «зачистке» мятежников в улусвольстве Имам-Сахиб. К сожалению, этот этап, как и первый, для Термезской ДШМГ, в составе которой мы вновь действовали, оказался не менее напряженным и кровопролитным. Мы десантировались в районе кишлаков Альчин — Куш-Асияб для блокирования и уничтожения БФ ИПА Абдул Латифа, подчиненных ему бандгрупп Вакиль Абдул Водуда и Абдул Хади, а также пуштунского БФ Суфи Мухаммад Амина, общей численностью около 400 бандитов. Мы с Таиром десантировались в составе группы управления ДШМГ и той же 3-й ДШПЗ под командованием старшего лейтенант Рената Ямалиева на площадку № 17 на окраине кишлака Куш-Асияб, который соседствовал с Альчином. Вдоль окраин этих кишлаков находилось несколько параллельно расположенных осушенных глубоких арыков, переоборудованных бандитами в опорный пункт с ходами сообщения, стрелковыми ячейками и щелями для укрытия от артиллерийского огня и ударов авиации. А густой кустарник прекрасно маскировал его с воздуха. Поскольку мы с Таиром сидели в разных частях салона вертолета, то при десантировании я выпрыгнул из вертолета первым и, пробежав несколько метров, залег и стал осматриваться. Но, как только «борт» закончил высадку десанта и ушел, внезапно началась стрельба. Над головой засвистели пули и совсем недалеко от меня загремели взрывы. В поисках укрытия я бросился вперед и вскочил в осушенный арык, где нос к носу столкнулся с сидевшим на корточках «духом». Это был молодой афганец, с небольшими усами и щетиной, в черной чалме и национальной одежде и поверх одетой пакистанской «разгрузкой». Между нами было метра три. Мы завороженно смотрели друг другу в глаза. И тут меня «прострелила» мысль об отсутствии патрона в патроннике моего автомата — вопреки привычке в этот раз я почему-то его не дослал. Но при этом мой автомат был направлен в сторону «духа», в то время как его автомат был повернут в обратную сторону. Видимо, это удерживало моего врага от резких движений, поскольку он со страхом смотрел то мне в глаза, то на мой автомат. Конечно, все эти соображения пролетели в моей голове за какие-то 2–3 секунды. Дальше у меня произошло какое-то умопомрачение и опомнился я уже за поворотом арыка приблизительно в 7–8 метрах от места нашего «рандеву». Судорожно дослав патрон в патронник, я бросился назад, но моего противника уже и «след простыл» — наверное, у него тоже произошло аналогичное «умопомрачение».

В этой связи сделаю небольшое отступление. Март 1988 года. Загранобъект «Хатункала». Я провожу вторую встречу с одним из командиров бандгрупп, и после обсуждения всех интересовавших меня вопросов, мы за пиалой зеленого душистого чая ведем непринужденный разговор. И вдруг «Хабиб» (условно назову его так) спросил меня: «Командон, хочешь я расскажу тебе, как я первый раз встретился с «шурави»?» Да, да, это был он! Когда я, прервав его, сам завершил рассказ о том, чем закончилось наше первое «рандеву», то мы долго хохотали и взаимное доверие между нами еще более окрепло — он никогда не подвел меня вплоть до вывода наших войск из ДРА. И так порой бывало. А если бы в патроннике автомата оказался патрон?

Однако продолжу рассказ о ходе операции. Со всех сторон доносились стрельба и взрывы. В этой ситуации, находясь в арыке, разобраться, где наши, а где нет, было трудно — «смешались в кучу кони, люди». Лишь послышавшийся слева отборный русский мат помог мне сориентировался и пробраться к ним по арыку, для чего мне пришлось «срезать» автоматной очередью двух оказавшихся на моем пути бандитов. С