Однако возвращаться к себе Ашель не торопилась. У нее была еще одна цель. Очень важная и нужная… как для девушки, так и для науки. Потерев ушибленное бедро, изобретательница отряхнула юбку, поправила очки и, убрав за ухо выбившуюся из прически прядь, решительно направилась к креслу – освобождать из плена орудие запланированного «труда».

Если бы кто-то мог видеть, как она, поминая недобрым словом торговца, всучившего ей «острейший» клинок, пытается вытащить это чудо оружейного мастерства из цепких объятий обивки, то, вероятнее всего, умер бы со смеху. Хорошо еще, что зор-зара осталась в мастерской на случай непредвиденного ночного визита Кима, его надоедливого духа или еще кого-нибудь – любопытных на этаже хватало. Каара, которого с огромным трудом удалось сплавить к хозяину на ночь, девушка опасалась больше всех. И почему болотный дракон не завел себе молчаливую зверушку типа совы Ирвина? С другой стороны, будь у него такая пернатая Кара, которая не выдает свое присутствие язвительными замечаниями и бесконечными напутствиями, вычислить местоположение зор-зара Кима было бы куда труднее.

С укором посмотрев на застрявший нож, Ашка легонько постучала по спинке кресла, выясняя, не в дереве ли он увяз. Так и есть. Судя по всему, стилет проткнул парчовую обивку, мягкую начинку и дубовую основу, как кусок подтаявшего масла. Одно слово – зачарованный. Еще б так же хорошо вытаскивался – и вообще б цены ему не было! Лола, конечно, в два счета освободила бы из плена проклятый клинок, но сперва непременно довела бы Ашель до бешенства своими ехидными комментариями. Неудивительно, что они с Кааром друг друга невзлюбили – слишком похожи, а это порождает соперничество.

Десять минут спустя злая, как полчище демонов, изобретательница наконец-то сумела выдернуть застрявшее лезвие. Кресло при этом полетело в одну сторону, а девушка, упиравшаяся в него ногой, в другую. С боем отвоеванный у мебели стилет тоже чуть не отправился в самостоятельный полет, но был вовремя перехвачен побелевшими от напряжения пальцами. Однако чудесный ковер эта железная зараза все-таки успела попортить, без малейших усилий прорезав его толстую основу.

Ашка перевела взгляд с прорехи в густом ворсе на дыру в спинке кресла и тихонько хмыкнула. Ну что ж, раз все равно не выйдет скрыть ночной визит, то и сомневаться в своей затее не стоит. Она встала, кривясь от боли в повторно ушибленном боку и, поудобнее перехватив обтянутую кожей рукоять, направилась к кровати. Пока гостья боролась с мебелью, хозяин, похоже, воевал с постельными принадлежностями. Одеяло, прежде слегка прикрывавшее бедра, теперь было натянуто до самого подбородка, а от лица блондина, уткнувшегося в сжатую обеими руками подушку, виднелась лишь часть лба и щеки, остальное оказалось скрыто за волосами.

Ашель уселась на краешек кровати и, аккуратно подцепив одну из прядей, бережно вытащила ее из-под одеяла. Гладкие как шелк волосы так и норовили выскользнуть из ее ладони. Несколько долгих секунд девушка просто сидела и перебирала пальцами эту белоснежную красоту, от которой, казалось, идет едва заметное сияние. Затем одернула себя за излишнюю задумчивость и, оценив длину драконьей шевелюры, отмерила половину. Засомневалась, сдвинула руку на треть пряди и, зажмурившись для храбрости, взмахнула острым как бритва клинком. Резкий, похожий на визг, звук резанул по ушам. Испуганно распахнув глаза, Ашка с изумлением уставилась на абсолютно целые волосы в руке и на несколько металлических стружек на постели да на свежую зазубрину на лезвии.

«Хм… – изобретательница растерянно моргнула, снова пропустила прядь сквозь пальцы – мягкие, гладкие, прохладные волосы – и опять попыталась отрезать кусок, – хм, хм».

Лезвие проехалось по поверхности с противным скрежетом, увеличив количество металлического мусора на золотистой простыне. Но Ашель была не из тех, кто быстро сдается. Особенно, когда речь идет о добыче бесценного материала для экспериментов. Наплевав на неприятные звуки, она принялась пилить прядь. Наконец, стесав чуть ли не четверть лезвия, раздраженно отбросила неподатливые волосы и решительно полезла в карман. Маленькая колбочка, временно лишившись пробки, заняла место на прикроватном столике, а рука дракона, не без труда отцепленная от подушки, удобно устроилась у девушки на коленях. Под золотистого оттенка кожей чуть заметно синели линии сосудов, а длинные пальцы мужчины слегка подрагивали, словно он пытался что-то удержать во сне. На сей раз, опасаясь ненароком оттяпать полконечности, Ашка жмуриться не стала. Осторожно поднесла стилет целой стороной к запястью и, слегка надавив, аккуратно прочертила линию. Всего пара капелек крови – это ведь не страшно? При драконьей регенерации от пореза через минуту не останется и следа. Впрочем, попытки самооправдания оказались преждевременными. Кожа в месте предполагаемой ранки покрылась чуть заметными чешуйками. Ашель нахмурилась и, усилив нажим, сделала вторую попытку. Чешуйки проступили отчетливее, и по комнате вновь разнесся препротивный скрежещущий звук.

– Да что ж ты… за зверь такой? – жалобно произнесла девушка и испуганно замерла на месте.

Словно в ответ на слова, кисть на ее колене шевельнулась. А затем Арэт отдернул руку и снова начал разворачиваться. Томно, плавно, будто кот после сытого ужина, мужчина потянулся и, удобно расположившись на спине, сам уронил расслабленную ладонь на колени изобретательницы. Пару минут она не двигалась, боясь разбудить блондина, потом осторожно пощелкала над его лицом пальцами и, убедившись, что он все еще во власти сна, опять взялась за клинок.

– Волос жалко, крови жалко… Что же ты такой жадный, Ар? – шептала девушка себе под нос. – Как же мне с тебя компенсацию-то взять? Или покореженной мебели достаточно? Но… так хочется частичку от волшебного существа… С коварного ящера хоть чешуи кусочек! – бубнила она, стараясь подковырнуть кончиком стилета одно из полукруглых пятнышек, практически сливающихся по цвету с кожей. – Жлоб несчастный! Надеюсь, у тебя завтра весь день рука чесаться будет! Ну что тебе стоит, а? Всего одну маленькую чешуйку для науки! У-у-у… Змей! Мерзкая, противная, хладнокровная ящерица-переросток! – от души обругала спящего Ашка, затем сдула упавшую на лицо прядь русых волос и раздраженно отшвырнула бесполезное орудие «научного труда». – Тупая железяка! – протестуя против несправедливого обвинения, клинок по самую рукоять вонзился в пол. – О не-е-ет! Опять?! – простонала его хозяйка.

Рука Арэта дернулась, привлекая ее внимание. Чуть выше невредимой чешуи проступил контур свернувшейся колечком ящерки. Ашель выудила из вместительного кармана увеличительное стекло на тонкой ручке и с вновь проснувшимся азартом уставилась на «живую» татуировку, обретающую объем прямо на глазах. Золотистая саламандра вытянула в стороны лапки, описала дугу хвостом и широко зевнула, демонстрируя крохотный раздвоенный язычок. Девушка потянулась к ней, намереваясь потрогать чудесное создание, но драконья метка Эраша проворно отбежала подальше, вверх по руке хозяина.

– Не бойся! Иди сюда, маленькая, – ласково прошептала изобретательница. – Я тебя не обижу. Смотри, какая красивая баночка, – из кармана юбки была извлечена очередная колба. – Я на тебя только через мою лупу посмотрю и верну обратно. Честно-честно! Ну иди сюда. Кис-кис-кис. – Пальцы Ашель медленно продвигались вслед за проворной ящеркой, которая как-то не спешила покупаться на «красивую баночку». – Интересно, а печенье ты любишь? Или шоколад? Может быть, зор? У меня в комнате много зора! – Саламандра, уже перебравшаяся на живот мужчины, заинтересованно склонила головку набок, наблюдая за ее рукой. Девушка, стараясь не делать резких движений, с ногами забралась на кровать и осторожно, двумя пальцами, «зашагала» к «живой» татуировке. Ящерка, заинтригованная новым методом преследования, задом наперед отступала, пока не застыла на ключице хозяина. Ашка сделала рывок и обхватила ее ладонью. Саламандра тут же цапнула горе-охотницу за подушечку пальца и, показав ей напоследок язык, юркнула за шею хозяина. А Ашель, отдернув руку, лишилась равновесия, в результате чего со всего маха рухнула на грудь блондина. – Ой! – только и успела пискнуть девушка, как комната вокруг нее перевернулась. Вернее перевернулась она сама, вмиг оказавшись распластанной между кроватью и горячим мужским телом.