бы гранату!» — подумал было Говард, но после того, как осознал, что он всё же не на Ближнем Востоке, а в Риме, отказался от своей мысли. Жертвы среди мирного населения — это было плохим тоном у диверсантов, несмотря на то, что они не гнушались никакими средствами, чтобы выполнить свою миссию. Так учили Льюиса в САС. Херефорд была одной из самых лучших школ в мире, правда, там не рассказывали, как жить вместе со всем этим после. Видимо, инструкторы это оставляли за занавесом, где терялось всё, что могло. Огромная пустота и боль и более ничего.

Говард попятился к такси и, резко толкнув заложника на швейцарских гвардейцев, сел в такси и дал по газам, направляясь прочь от Ватикана. Он понимал, что надо быстро избавиться от этой машины, но где это сделать, было пока непонятно. Он проехал на высокой скорости несколько сот метров и, завернув в проулок, покинул такси, слыша, как сирены полицейских экипажей и машин карабинеров, приближаются к нему.

Льюис побежал вдоль улицы и по проулкам ушёл вглубь города. На руку ему было то, что на его дороге толком никто ему не повстречался. Уж слишком безлюдным маршрутом он бежал, чтобы ни в коем случае не попасться в руки полиции и карабинеров.

Говард шёл по улице, стараясь особо не оглядываться, но присматривался внимательно ко всему, что происходило на улице. Он понимал, что в любой момент его спринт может начаться снова, но, правда, на него уже не было практически никаких сил. Уставший организм был практически обессилен. Болела сильно голова и сердце колотилось всё с большей и большей частотой. Казалось, ещё немного, и оно выскочит из груди, но ровное, насколько это возможно дыхание постепенно успокаивало сердечную мышцу. Льюис понимал, что нужно было как можно скорее попасть на конспиративную квартиру ордена, чтобы забрать свои вещи из сейфа и шкафа для возможности сменить личность, чтобы исчезнуть из Рима.

Говард подошёл к подъезду и зашёл внутрь. Он внимательно осмотрелся по сторонам и прислушался к той тишине, которая царила в подъезде. Всё было тихо. Льюис стал потихоньку подниматься по лестнице. Преодолев несколько этажей, он подошёл к двери квартиры и вытащил из кармана куртки большую связку ключей. Быстро найдя нужный ключ, он открыл дверь и вошёл внутрь. В квартире царила темнота и тишина. Говард закрыл за собой дверь и, не став включать свет, вытащил из кармана куртки смартфон и включил на нём фонарик. Загорелся небольшой лучик яркого света. Он направил «паучок света» на стену, а потом на пол и прошёл в комнату, где было достаточно душно.

Льюис положил смартфон на кровать и отодвинул шкаф. Он взял в левую руку смартфон и направил лучик света на сенсорную панель сейфа. Говард ввёл код и вытащил оттуда пару паспортов, деньги, пустые магазины и две коробки с патронами. Он быстро достал из шкафа свой рюкзак, где хранил всё самое необходимое, чтобы изменить личность и прочие вещи, необходимые для ухода на дно. Льюис придвинул шкаф на место и направился к выходу. Он вышел из квартиры и закрыл дверь на ключ, услышав какое-то шебуршание на лестнице. Говард аккуратно посмотрел и увидел карабинеров и пару людей в штатском, которые поднимались по лестнице. Он быстро отошёл от перил и быстрым, но тихим шагом начал подниматься наверх, понимая, что его загнали в ловушку. Однако игра не кончалась, а только продолжалась, и решающая партия ещё не была разыграна, как бы этого ни хотели его оппоненты, поднимаясь быстро по лестнице.

Льюис поднялся на последний этаж и быстро, с помощью выкидного боевого ножа взломал замок на двери, ведущей на чердак. Он закрыл за собой дверь и, сумев вылезти на крышу, побежал по черепице подальше от этого места.

— Стоять! — крикнул карабинер, увидевший случайно Говарда, бежавшего по крыше, и, продолжая стоять на улице с другой стороны, открыл по нему огонь из пистолета-пулемёта «Спектре».

Выпущенные девятимиллиметровые пули пробежали по черепице, практически под ногами Льюиса, и он, поскользнувшись на мокрой крыше, соскользнул по мокрой черепице и слетел к отвесу. Держаться было проблематично. Руки скользили. Он отпрыгнул в сторону и, зацепившись за водосток, спустился по нему вниз и побежал по проулку, а потом пересёк улицу и исчез в другом проулке.

Сердце снова начало ныть. Он понимал, что едва ли кто смог заметить маршрут, по которому он сбежал из квартиры, но нужно было найти укромное место, чтобы передохнуть и несколько поменять свою личность, поскольку со своей личностью ему место было только в изоляторе временного содержания: однако туда Говард совсем не хотел. Там он едва ли бы смог продолжить своё расследование. Причем это относилось не только к таинственному убийству отца Бернардо, но и к покрытой тайной обществу с символом в виде головы дракона, держащим в пасти земной шар.

Льюис прибавил хода и через двадцать минут был уже около пикапа, который угнал с фермы на Сицилии близ Палермо. Он открыл дверцу и, вытащив из бардачка пистолет «Глок», сунул его за пояс сзади. Говард завел автомобиль и, переключив механическую коробку передач на первую скорость, ослабил нажатие на педаль сцепления и, опустив рычаг ручного тормоза, нажал на педаль газа, направляясь в аэропорт Рима.

Нью-Йорк. Аэропорт Джона Кеннеди.

Самолет заходил на посадку. Пасмурная погода в Нью-Йорке стояла, уже который день. Время от времени накрапывал мелкий дождик, более похожий на изморось. Шасси самолёта коснулась взлётно-посадочной полосы, и Романов, почувствовав твёрдую землю, открыл глаза.

Сон исчез сам собой, оставшись где-то далеко и в самых неизведанных глубинах его сознания, где постоянно терялся и он сам. Андрей хотел верить, что не задержится в США и всё пройдёт гладко и быстро, однако поручиться за это никто не мог. Его миссия была сложной и опасной, несмотря на то, что он был не один, но его постоянно смущал тот факт, что пробраться надо было не в какую-нибудь дыру, где сидят террористы, а в саму штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли.

Призрак тяжело вздохнул, увидев в иллюминатор, что самолёт остановился, встал с кресла и вытащил из багажного отделения свою сумку через плечо. Он быстро покинул самолёт и направился в зал прилёта к таможенному контролю. В очередной раз он был Алессандро Гамберини, гражданским юристом из Италии. Эта роль ему особенно хорошо удавалась, и придумывать что-то новое для такого ответственного задания было глупо! Нужно было претворять в жизни все наработки и опыт, которые скопились за многие