— С чем приехал Бернардо? — закрыв папку и отложив её в сторону, спросил Бруно Кардоне.

— Вы, конечно же, знаете, что отец Калькутти погиб.

— Да. Он выполнял моё поручение по поводу секты «Церковь Магдалины».

— Так и было. Мой человек успел узнать от него всю информацию и достал письмена гностического содержания, в которых нет ничего необычного. Вот они, — вытащив из сумки через плечо письмена, сказал отец Бернардо и протянул их магистру.

— Что с главой секты? — пристально посмотрев на святого отца, спросил Бруно Кардоне.

— Его мой человек устранил.

— Великолепно!

— Однако я к вам приехал не с этим. Меня пытаются убить! Единственное, что удалось мне выяснить, что все подосланные ко мне наёмники относятся к какому-то обществу вот с этим значком, — вытащив из кармана куртки значок с головой дракона, держащим земной шар в пасти, сказал отец Бернардо и передал его магистру.

— Хм… Интересно, — повертев в руках значком, добавил магистр. — Боюсь, я не знаю секту с таким символом.

— Вы думаете это секта? — присев на стул, стоящий рядом с рабочим столом Бруно Кардоне, спросил святой отец.

— Скорее всего, да! Ведь, Бернардо, ты должен был им чем-то навредить, чтобы они захотели тебя убить! Сколько раз они на тебя покушались? — положив на стол перед собой значок, спросил магистр Доминиканского Ордена и посмотрел на отца Бернардо.

— Два раза. И оба раза меня спасал мой терциарий.

— Моя благодарность ему! — сказал магистр, чьё пожилое лицо никак не изменилось, а осталось такое же, без выраженных эмоций. Каменное и какое-то не стремящееся вникнуть в проблему отца Бернардо.

— Тебе есть, где остановиться?

— Нет, ваше преосвященство.

— Тогда я распоряжусь, чтобы тебе выделили комнату.

— Да, но я не один. Со мной мой терциарий.

— Хорошо, тогда распоряжусь, чтобы вам двоим выделили по комнате, — подняв телефонную трубку и распорядившись по поводу комнат, сказал магистр.

— Отдохни пока, Бернардо! Я подумаю, куда тебя отправить, чтобы было безопасно. Однако не думаю, что это будет близко! Во всяком случае здесь ты будешь в полной безопасности.

— Спасибо, ваше преосвященство, — сказал отец Бернардо и покинул кабинет магистра, закрыв за собой дверь.

— Как всё прошло, отец Бернрадо? — встав с неудобного антикварного дивана, спросил Льюис.

— Всё хорошо, Говард. Нам выделили комнаты и о нас позаботятся, — улыбнувшись, ответил святой отец.

— Отец Бернардо, синьор. Пойдёмте, я вас провожу в ваши комнаты, — вытащив из ящика стола ключи, произнёс секретарь.

— Спасибо, святой отец, — сказал Льюис, и они вместе с отцом Бернардо направились за секретарём.

Спустя несколько минут им раздали ключи, и Говард зашёл в свою комнату, которая была довольно светлая и на стекле играли солнечные лучи. На улице стоял погожий день, несмотря на то, что на дворе стояла середина декабря.

Льюис снял куртку и повесил её в небольшой шкаф на вешалку. Потом он сел на диван и почувствовал небольшую боль в раненном боку. Говард слегка сморщил лицо, но скоро боль отпустила, и он снял тактические ботинки и улёгся на кровати, закрыв глаза…

Отец Бернардо подошёл к молельной стойке в своей комнате и встал на колени перед Святым Распятием, принявшись молиться и благодарить Бога, что теперь они с Льюисом в безопасности.

Лондон. Штаб-квартира МИ-6.

Генерал Андертон сидел в своём кабинете за рабочим столом и курил сигару, читая доклад агентуры. Он уже знал, что в хранилище ЦРУ лежит образец, и Нолингтон готовиться исследовать состав этого вещества.

Игра проиграна! Подумал Андертон, но понимал, что ещё побороться за местом под солнцем, безусловно, стоило. В его голову приходили разные мысли и даже очень смелые, которые претворить в жизнь мог только полковник Робинсон, в чьём арсенале было достаточно средств для выполнения даже самых сложных миссий.

Попробовать обыграть ЦРУ было для генерала делом не только чести, но и принципа, поскольку он был консервативным англичанином, который считал, что американцы всего лишь неудачники в игре называемой жизнь! Нация без истории и культуры. У них нет права быть в чем-то выше своих почтенных предков!

Андертон выпустил изо рта дым кубинской сигары и положил её на пепельницу. Он ждал Кайла, который должен был вот-вот прийти. А пока хороший шотландский виски вполне неплохо разгонял утреннюю грусть и туман, который стоял над Темзой.

Генерал сделал пару глотков и поставил стакан рядом с пепельницей, услышав лёгкий стук в дверь.

— Входите, — произнёс Андертон, потерев слегка усталые глаза от яркого света настольной лампы.

— Здравствуйте, сэр, — войдя в кабинет и закрыв за собой дверь, сказал полковник Робинсон, чей вид был вполне бодрым и нацеленным на продолжение борьбы за место под солнцем. Вот только где это солнце, пока для Кайла было не очень понятно. Однако он ждал, что эта встреча и инструкции изменят для него всё.

— Проходи скорее, — сказал Андертон и, отложив одну папку, придвинул к себе другую и раскрыл её. Он удобно расположил спину на рабочем кресле и ещё раз потёр глаза.

Робинсон сел за стол на рабочее кресло и внимательно посмотрел на генерала, ожидая новое нелёгкое задание.

— Кайл, не буду скрывать, но твоё следующее задание будет сложнее, чем первое. Тебе нужно будет выкрасть образец из хранилища ЦРУ и сделать это необходимо в течение следующих четырёх дней. Я понимаю, что это практически невозможно, но прошу тебя постараться. Мы должны оказаться на коне, а не как сейчас быть статистами, которых никто не уважает и какие никому не нужны.

— Сэр, я, конечно же, попытаюсь, но это будет очень и очень сложно! Нужны ресурсы! — глубоко вздохнув, ответил Робинсон.

— Хорошо, Кайл. Вся информация об охране хранилища и проникновению в штаб-квартиру ЦРУ вот здесь, — протянув карту памяти, лежавшую до этого в папке, сказал генерал. — Билет я тебе забронировал до Вашингтона.

— Я всё понял, сэр, — сказал Робинсон и, взяв карту памяти и встав из-за стола, покинул кабинет генерала Андертона, направившись по длинному коридору к лифтам.

Кайл шел и не мог понять, для чего продолжает свою борьбу, пытаясь найти что-то, чтобы изменить мир, который нельзя изменить. Он зашёл в кабину лифта и спустился на пару этажей вниз. Голова сильно ныла, будто в ней накопилось столько всего, что этот груз неизбежно тянет за собой в пропасть.

Робинсон вышел из лифта и направился по коридору к своему кабинету. Какие-то осколки воспоминаний всплывали перед его глазами, уносясь прочь в неизвестность, где жил и он сам. Это было сложно понять и принять, но деться от этого было некуда. Кайл подошёл к двери своего кабинета и поднёс