В июне дело удалось поправить, и прорыв в производстве был ликвидирован. Однако 30 июня выяснилось, что до выполнения плана не хватает 89 машин. Запас деталей был, и рабочие-сборщики решили взять план штурмом, решили не расходиться до тех пор, пока не соберут оставшиеся до плана трактора. Вечерняя смена сборщиков работала всю ночь, и к утру им удалось собрать 94 трактора. План был не только выполнен, но и даже превышен.

Казалось бы, с недовыполнением программы покончено. Однако тут же в производстве возникло другое узкое место. Перестала работать из-за переоборудования блоковая мастерская. Сборка тракторов остановилась из-за нехватки блоков двигателей – основной детали трактора. Июль держались на запасе импортных блоков, которые имелись на заводе, но к концу месяца весь запас был израсходован. В августе 1930 года программа рухнула. Бывали дни, когда из ворот тракторного цеха выходило всего 10–15 тракторов вместо 30 машин, положенных в день.

Из-за этих недостатков в работе, из-за неравномерности в работе цехов, в которых изготавливались самые важные части трактора, не удалось выполнить не только повышенную программу, но даже и правительственный заказ на 1930 год. Вместо 10 тысяч тракторов фактически было изготовлено только 8935 машин[261]. Однако, несмотря на неудачу, эти трактора сыграли свою роль в коллективизации деревни. В весеннюю посевную кампанию 1931 года трактора вспахали 12 % всех колхозных посевов.

На 1931 год завод получил еще более напряженный план. «Красному путиловцу» нужно было изготовить 32 тысячи тракторов, в том числе 20 тысяч в виде запчастей. Тракторный отдел завода уже прошел реконструкцию. В феврале 1931 года был полностью завершен монтаж оборудования в новом тракторомеханическом цехе, была установлена новая корпусная линия, поршневая линия, была переоборудована блоковая мастерская, оснащенная 40 новыми станками-полуавтоматами. Все эти изменения выразились в резком увеличении производства. В марте 1931 года завод выпустил 1400 тракторов[262].

В политике коллективизации исследователями было упущено главное. Объединить крестьян в колхозы, подавить сопротивление отдельных групп крестьян было делом важным, но все же не самым главным. Для этого дела силы у Советского государства были. Главная трудность была в том, что нужно было в самые кратчайшие сроки создать в деревне базу для использования машинной техники. Нужно было построить машинно-тракторные станции, соорудить навесы и гаражи для машин и тракторов. Нужно было создать на этих станциях ремонтную базу, укоплектовать ее инструментами и запасными частями. Сегодня это нам кажется легкой задачей, но в те времена один только инструмент было очень сложно достать. Производство запчастей только разворачивалось. Кроме всех этих технических сложностей, нужно было подготовить в деревне кадры сельских механизаторов. Вот это была самая сложная задача.

Технически грамотных людей не хватало, и остро не хватало в городе. А в деревне и подавно. Нужно было срочно из малограмотных, а то еще и совсем неграмотных крестьян подготовить трактористов, механизаторов, ремонтников, обучить их способам управления машиной, правилам содержания и обслуживания, методам ремонта. Нужно было обучить обращаться с техникой сотни тысяч малограмотных крестьян.

В первые годы развития коллективного хозяйства, для того чтобы от машин, от работы тракторов был хоть какой-то толк, поневоле приходилось концентрировать машины в крупных организациях, которые обслуживали десятки колхозов. Пришлось наложить на колхозы натуральные отчисления на содержание машинно-тракторных станций. В те времена нельзя было действовать по-другому.

В 1930 году производство по важнейшим видам промышленной продукции еще оставляло желать много лучшего. Уже стало понятно, что план по выплавке черных металлов будет существенно, примерно на треть, недовыполнен. Сталинградский тракторный завод, на который возлагались особые надежды, с огромным трудом боролся за налаживание ритмичного производства. Борьба там шла с переменным успехом, и решающего перелома в ней не просматривалось. Остальные заводы только строились и должны были войти в строй в следующем году. С учетом пусконаладочных работ и освоением нового производства продукцию они должны были дать в 1932 году, в последний год пятилетки. Магнитогорские и кузнецкие домны тоже пока что были только заложены и должны были быть пущены только в 1932 году.

В таких условиях трудно было говорить о выполнении заданий плана. Никто не мог дать гарантии, что на других новостройках не начнутся такие же трудности, как на Сталинградском тракторном. Никто не мог дать гарантии, что Магнитострой и Кузнецкстрой смогут организовать производство чугуна на недостроенном заводе. Собственно, крупные проблемы с налаживанием производства были на большинстве новостроечных заводов. Разговоры о выполнении плана пока больше напоминали загадывание.

Но тем не менее был брошен лозунг: «Пятилетка в четыре года и три месяца». Наиболее расхожая точка зрения состоит в том, что Сталин просто прикрывал громкой фразой провал пятилетнего плана. Доказательств тому, как обычно, не приводится. Разговоры о том, что Сталин, мол, прикрывал провал пятилетки, потому что не были выполнены программы по производству видов продукции, не предполагают двух обстоятельств. Первое обстоятельство заключается в том, что первый пятилетний план был в первую очередь планом не производственным, а финансовым. То есть планировал не столько производство, сколько капиталовложения и финансовую отдачу от выполнения этого плана. Этим он отличался от планов начала 1920-х годов, которые планировали только производство и исходили из производственно-технических данных. Когда же в 1924 году был составлен первый годовой план работы промышленности, основанный на бюджетно-финансовых показателях, то он был оценен Дзержинским как крупное достижение советского планирования.

План капиталовложений был существенно перевыполнен. Если планом предусматривались вложения в промышленность 19,1 млрд. рублей, то в действительности было вложено 24,8 млрд. рублей, то есть на 29,8 % больше запланированного. Если планировалось вложить в тяжелую промышленность 14,7 млрд. рублей, то было вложено в действительности 21,3 млрд. рублей, или на 44,8 % больше запланированного[263]. Причем нужно уточнить, что именно на 1930 год пришелся пик роста вложений, когда они стали в разы превосходить вложения предыдущего года, как мы это видели на примере черной металлургии. Этот год был переломным годом в выполнении финансового плана пятилетки.

Второе обстоятельство заключается в том, что по фактическому производству план тоже был выполнен. Большая часть охваченных планированием отраслей выполнила и перевыполнила оптимальный вариант, а отстающие отрасли, не дотянувшиеся до оптимального плана, все же перевыполнили задания отправного варианта. Историкам и критикам вскружили голову разговоры руководителей на XVI съезде о том, что нужно поднять производство. Но весь фокус-то состоит в том, что они остались разговорами, совершенно не отменяющими задания пятилетнего плана, принятого на партийном, хозяйственном и государственном уровнях, то есть обязательного для всех, а не только для коммунистов. Съезд, конечно, одобрил повышение плана по выплавке чугуна, сделал его своей директивой, но ведь от этого задание не стало заданием первого пятилетнего плана.