голой коже, полное проникновения – никогда прежде я не ощущал такого глубокого удовлетворения. Такой неподдельной радости.

Я наблюдаю за ее реакцией на каждое движение моих бедер, когда я медленно вхожу и выхожу из нее. Я чувствую, как сжимаюсь от надвигающегося оргазма. Я с силой прижимаю ее к стене, одной рукой поддерживая ее за ягодицы, а другую просовываю между нами.

Она не отводит взгляда. Даже когда ее глаза затуманиваются, а страсть достигает вершины и она пульсирует от удовольствия вокруг меня. С ее губ слетает неясный шепот наслаждения, а ее пульсирующее тело выжимает из меня мощный оргазм.

Прислоняя нас к стене, я едва держусь на ногах. Потом я купаюсь в мощном ощущении тепла и неги, которое сильнее, чем все, что я когда-либо испытывал. Ее голова падает мне на плечо, наши тела все еще соединены, и я наслаждаюсь биением ее сердца у своей груди.

Когда вода становится холодной, Пайпер вздрагивает. Не отрывая ее от себя, я осторожно выношу ее по мокрому полу из ванной. Я несу ее на постель, прихватывая по пути полотенце.

Я осторожно вытираю ее с головы до пальчиков ног, а она наблюдает за мной чистыми, зелеными глазами, вокруг которых появились морщинки от того, что она улыбается. Клянусь богом, что в этих глазах я вижу свое будущее.

– Все в порядке? – спрашиваю я.

– Все идеально.

После этих слов по мне прокатывается волна облегчения. Ее улыбка приводит меня в бесстыдный восторг.

– Кажется, мы еще очень долго будем чертовски чистыми.

Она смеется, потом с изумлением прищуривается:

– Мы хоть мыло-то использовали?

Мои губы растягиваются в предвкушении.

– Кажется, придется еще раз помыться.

Она залезает под одеяло, а я обнимаю ее сзади, чтобы согреть.

– Я, кстати, тебе соврала, – сознается она.

Сердце у меня сжимается, а в горле появляется привкус безысходности.

– Соврала?

– Да. На самом деле я не выиграла наше пари.

Ее чистый голос наполнен чувствами, в нем звучит желание.

Я улыбаюсь ей в шею:

– Вот как?

Она снова кивает, еще крепче прижимаясь ко мне спиной. Потом делает глубокий вдох – знак, что сейчас с ее губ слетят поистине диковинные слова.

– Я не выиграла пари. Ты выиграл. Я переезжаю в Нью-Йорк.

Сердце у меня бьется так сильно, что, кажется, сейчас выскочит из груди. Я перелезаю через нее на другую сторону, чтобы оказаться с ней лицом к лицу – мы всего в нескольких сантиметрах друг от друга.

– Это эвфемизм, милая? Потому что если ты просто прикалываешься, то я могу взорваться ко всем чертям.

Ее лицо сияет.

– Нет, я не прикалываюсь. И да, я переезжаю в Нью-Йорк.

Я обхватываю ее лицо ладонями:

– Скажи мне это, Пайпер.

По мне проходит мощный поток чувств, в ее обрамленных слезами глазах отражаются мои, наконец с ее губ слетают слова, о которых я мог только мечтать:

– Я люблю тебя, Мейсон Лоуренс.

Глава 29. Пайпер

Еще не все заняли свои места в салоне, а нам уже приносят шампанское. Я из принципа возражала против того, чтобы лететь бизнес-классом, но Мейсон все равно на этом настоял, потому что другие билеты были только на завтра. К тому же, сказал он, мне стоит привыкать к подобным вещам.

Впрочем, я не жалуюсь. Я уже достаточно пожила в сомнительных местах и напутешествовалась как придется. Но я все равно не уверена, что смогу к этому привыкнуть. К тому, что со мной обращаются как с королевой.

Мейсон протягивает руку, забирает с моего столика нетронутый бокал, залпом осушает искрящуюся жидкость и снова подзывает стюардессу.

– Принесите ей виски с колой, пожалуйста. И не открывайте, мы сами все сделаем.

– Да, сэр, – отвечает англоговорящая красавица.

Мейсон подмигивает мне, и я таю. Он мог бы сказать, что я веду себя глупо. Он мог бы попытаться убедить меня перестать испытывать подозрения к каждому напитку, который не был приготовлен у меня на глазах. Он мог бы даже сказать, что защитит меня, если со мной опять произойдет что-то похожее. Но он этого не делает. Он никогда не говорит ничего подобного. Он меня понимает. И люблю его за это.

– Так куда ты поедешь, когда мы приземлимся? – спрашивает он.

Я как раз об этом думала.

– К Скайлар, – отвечаю я. – Я встречаюсь с сестрами в ее таунхаусе. Мне о многом надо им рассказать.

Мейсон берет мою руку и целует. Гордость сочится с его губ и проникает мне под кожу.

– Хочешь, я пойду с тобой?

Я качаю головой:

– Я должна сделать это одна, Мейсон. Я должна им все объяснить. И подозреваю, что тебе не понравится, когда сестры, которые так любят меня защищать, узнают, что со мной произошло. Будет пролито немало слез. Будет послано немало проклятий. В стену будет брошено немало разной фигни.

– Убедила. – Мейсон задумчиво улыбается над моей попыткой пошутить. – А потом, Пайпер? Куда ты хочешь поехать после этого? – Он с волнением смотрит на мою ладонь, все еще лежащую в его руке. – Поедешь ко мне? Будешь жить у меня?

Я не могу сдержать удивления. С таким же успехом он мог бы спросить, хочу ли я встретиться с папой римским. Ответ был бы таким же. Я хочу, но буду волноваться до чертиков, и боюсь, что все испорчу.

– Я понимаю, что поначалу тебе будет тяжело, когда Хейли будет жить с нами. И я ничего от тебя не ожидаю – она моя ответственность. Но вы с ней – два самых важных человека в моей жизни. Я хочу, чтобы вы обе были со мной. Все время, если бы дело было за мной. – Его глубокий завораживающий голос полон надежды.

Передо мной ставят напитки, я открываю бутылочку с виски, запрокидываю голову и делаю глоток обжигающей жидкости, даже не смешивая ее с колой.

– Просто подумай об этом, милая.

Мейсон кладет руку мне на бедро, согревая мою кожу сквозь джинсы, а я смотрю в окно на то, как мы едем по длинной взлетной полосе, на которой начинается наш путь домой.

Большую часть полета Мейсон спит. Вчера ночью поспать нам удалось недолго. Зато мы приняли душ. Несколько раз. Я смотрю на облака внизу и улыбаюсь при мысли об этом.

Мейсон был так нежен, он всегда старался, чтобы я получила удовольствие. В этом не было необходимости. После первого раза я поняла, что все будет в порядке. Ну, по крайней мере, пока мы в ванной. Как будто я очищаюсь сразу несколькими