Странно, но я поверил ему. Ему не было смысла лгать, и он не искал оправданий. Он говорил о событиях, будто был их свидетелем, а не прямым участником.

– Когда Уилл вернулся из Мэна с мальчишкой, я что-то заподозрил. Я знал медицинскую историю его жены, о ее проблемах с зачатием и вынашиванием ребенка. Все было шито белыми нитками. Но к тому времени я порвал с Джимми. А с твоим отцом был по-прежнему в добрых отношениях – или так думал, – но что-то между нами изменилось. Наверное, Джимми поговорил с ним, и он предпочел его, а не меня. Но мне было все равно. Наплевать. Плевать на них обоих.

Я ничего не слышал, наверное, лет пятнадцать. И больше ничего не ожидал. В конце концов, они умерли – и Анмаил, и женщина, – и я нашел способы, как быть довольным без них.

Потом появились этот пацан с девчонкой. Они сидели в машине и смотрели на мой дом. Я тогда играл в боулинг, и жена позвонила мне, сказала, что беспокоится. Я пришел домой, и клянусь, сразу понял, что это они. Я понял это еще до того, как они показали знаки у себя на руках, до того, как начали говорить о вещах, которые случились до их рождения, о моих разговорах с Анмаилом и той женщиной, пока они не умерли. То есть это были они в другом обличье. Я не сомневался в этом. Я видел это в их глазах. Я рассказал им о своих подозрениях насчет парня, которого воспитывали Уилл и его жена, но у них, похоже, уже были свои подозрения. Что и привело их назад. Они знали, что мальчишка все еще жив, что ты еще жив.

И вот я помог им, а ты все же не умер.

Он закрыл глаза. Я подумал было, что он уснул, но он заговорил, не открывая глаз.

– Я плакал, когда твой старик покончил с собой. Я любил его, хотя он и порвал со мной. Почему ты не мог умереть в той клинике? Если бы ты умер, все бы тогда и закончилось. А ты не умер.

Его глаза снова открылись.

– Но на этот раз все по-другому. За тобой охотятся не дети, и они кое-чему научились на своих ошибках. В них есть такая черта: они помнят. Каждый раз они были чуть ближе к успеху, а теперь им это крайне необходимо. Им нужна твоя смерть.

– Зачем?

Он уставился на меня, подняв брови. Мой вопрос будто бы позабавил его.

– Не думаю, что они сами знают. Ты мог бы так же спросить, зачем белые кровяные тельца нападают на инфекцию. Так они запрограммированы: бороться с угрозой, нейтрализовать ее. Впрочем, не мои. Мои скурвились.

– Где они?

– Я видел только его. Другой, женщины, не было. Он ждал ее, жаждал, чтобы она пришла к нему. Таковы они есть. Живут друг для друга.

– Кто он? Как он себя называет?

– Не знаю. Он не сказал.

– Он приходил сюда?

– Нет, это случилось, когда я еще был в больнице, но не так давно. Он принес мне конфеты. Это было, словно встретить старого друга.

– Это вы скормили ему Джимми?

– Нет, мне не пришлось. Они знали про Джимми все еще в прошлом.

– Благодаря вам.

– Какое это имеет теперь значение?

– Это имело значение для Джимми. Вы знаете, что он вынес перед смертью?

Эдди только отмахнулся, но не мог посмотреть мне в глаза.

– Опишите мне его.

Он снова показал, что хочет воды, и я дал ему. Его голос становился все более и более сиплым. Теперь это был еле слышный шепот.

– Нет, не скажу. И все равно, неужели ты думаешь, это тебе поможет? Если бы я думал, что что-то тебе поможет, я бы не сказал ничего. Мне нет до тебя дела, как и до того, что случилось с Джимми. Я почти покончил с этой жизнью. И мне обещали награду за то, что я сделал.

Он поднял голову с подушки, словно доверяя мне великую тайну.

– Их господин благ и милостив, – сказал Эдди, почти что самому себе, и в изнеможении осел на постели. Его дыхание потеряло глубину, и он уснул.

Аманда ждала меня внизу лестницы. Ее губы были сжаты так плотно, что вокруг рта образовались морщинки.

– Ну, что, получил то, чего хотел?

– Да. Подтверждение.

– Он старик. Что бы он ни совершил в прошлом, он заплатил за это больше чем достаточно своими страданиями.

– Знаешь, Аманда, я не верю, что это так.

Ее лицо вспыхнуло.

– Убирайся отсюда. Самое лучшее, что ты сделал в жизни, – покинул этот город.

По крайней мере, хоть в этом была правда.

Женщина, которая теперь была Эмили Киндлер только по имени, прибыла на автовокзал Порт-Аторити в Нью-Йорке через два дня после убийства Джимми Галлахера. Покинув бар, она целый день провела одна в своей маленькой квартирке, не обращая внимания на телефонные звонки. Ее свидание с Чэдом было забыто, и сам Чэд стал не более чем мимолетным воспоминанием из другой жизни. Один раз кто-то позвонил в дверь, но она никак не отреагировала. Она восстанавливала прошлые жизни и думала о человеке, которого видела на телеэкране в баре, зная, что когда найдет его, то также найдет и своего возлюбленного.

При помощи прибора для выжигания она аккуратно нанесла на свое тело клеймо. Она точно знала место, так как чуть ли не видела очертания древнего знака у себя под кожей.

Через какое-то время она отправилась в город.

На автовокзале она потеряла почти час, изображая потерявшуюся, прежде чем к ней подошли. Когда она в третий раз приводила себя в порядок в туалете, к ней подошла молодая женщина не намного старше ее самой и спросила, все ли у нее в порядке. Ее имя было Кэрол Коумер, но все звали ее Кэсси. Это была хорошенькая блондинка, которая выглядела на девятнадцать, хотя ей было уже двадцать семь. Ее работа заключалась в том, чтобы выискивать на автовокзале недавно прибывших женщин, таких, кто выглядит заблудившейся или одинокой, и заводить с ними знакомство. Она рассказывала им, что сама в городе недавно, предлагала угостить чашечкой кофе и купить что-нибудь поесть. Кэсси всегда носила рюкзачок, хотя обычно набивала его газетами, а сверху клала пару джинсов и какое-нибудь белье и футболки, на случай, если придется его открыть, чтобы убедить скептически настроенных заблудившихся и бесприютных.

Если им было негде остановиться или их в самом деле никто в городе не ждал, Кэсси предлагала заночевать у ее друга, а на следующий день попытаться найти что-нибудь более постоянное. Ее друга звали Эрл Ю, и он содержал множество дешевых квартир по всему городу, но главная была на углу Тридцать Восьмой и Девятой, над грязным баром, называвшимся «Желтая жемчужина», который тоже принадлежал Эрлу Ю. Это была небольшая шутка со стороны Эрла, поскольку он был японец, а название «Желтая жемчужина» было не так уж далеко от «Желтой опасности». Эрл хорошо умел пользоваться беззащитностью молодых женщин, хотя и не так хорошо, как Кэсси Коумер, которая, даже Эрл признавал это, была хищником высшего разряда.