А так, если он сам берет Сидорова, то предлагает выгодный бартер – доску с индейским синим орлом в обмен на свободу. «Коротышка» поймет, что эта ритуальная деревяшка стоит гораздо меньше, чем десять лет лесоповала.

Юрий Смолкин был в затрапезном гражданском костюме. Ни фуражки с кокардой, ни кителя с блестящими пуговицами, ни погон с тремя большими звездами.

Всё наоборот! Джинсы с кроссовками и легкая курточка с бейсболкой. От настоящего полицейского у него оставался только опыт, пистолет и удостоверение с двуглавым орлом.

Он подошел к двери и спокойно позвонил. Это не была питерская коммуналка. Судя по всему, женский голос, который откликнулся через минуту, принадлежал гражданке Вайс.

– Вера? Открой! Это Юра. Мне надо для Ивана одну вещь передать.

– Так нет его. Три дня назад уехал, и как в воду канул.

– Это я знаю, он мне давно сказал, что уедет. Ты открой, Верочка, я ящик для Вани оставлю и уйду.

И она открыла!

Хотя Вайс почти десять лет жила с жуликом, но так и осталась наивной провинциалкой…

Смолкин не вошел в квартиру, а ворвался туда, втолкнув своим телом хрупкую женщину.

Вера зацепила пяткой о край ковра и упала навзничь, загородив собой весь холл.

Полковник запер дверь. Достал из кармана веревки и навалился на женщину.

В первый момент Верочка решила, что приветливый незнакомец будет ее насиловать. Но Смолкину было не до того. Он просто связал худенькую тридцатилетнюю девушку и начал допрашивать.

Он не представлялся полковником полиции. Но он спрашивал ее о самом важном. О Сидорове, о его связях, о его доходах и о какой-то Кунсткамере.

Хотя на самом деле Смолкина интересовал лишь один вопрос – где индейская маска с острова Ванкувер?

Но Вера Вайс молчала, как партизанка!

За два часа Смолкин обшарил всю квартиру. Ему пришлось перебирать посуду, ковырять землю на балконе и копаться в грязном белье…

Он, конечно, мог не найти спрятанные бриллианты, но маски или ее обломков в комнатах Веры Вайс точно не было. И продолжать ее допрашивать было бесполезно!

Полковник хорошо знал таких страстных дамочек, таких упорных и несговорчивых. Тут даже угрозы с пытками не помогут. Кремень, а не женщина!

Разместившись на диване, Юрий Сергеевич прикрыл глаза. С одной стороны он реально устал, а с другой – так легче думается…

Он вспомнил, что час назад Вера проговорилась. Она машинально сказала, что Иван звонил ей позавчера днем. А уехал он еще раньше.

Сидоров вполне мог быть сейчас там, откуда разговаривал с женой. А это означало, что его можно найти.

Точно! Телефон «Коротышки» можно свободно отследить! На то она и сотовая связь, где каждый звонок попадает в свою ячейку.

Полковник встал, взял со стола мобильник Веры Вайс, поправил ей кляп и ушел.

Пусть дамочка отдохнет до вечера…

* * *

Вечером Андрей Стругов блаженствовал!

Он лежал на тахте в шикарной квартире бывшего профессора и этнографа Зиновия Полонского.

Голова уже почти не болела, а вокруг него крутились две прекрасные женщины. Его лечили жена Татьяна и артистка Ирина.

Многие мужчины только имитируют суровость. Все они любят нежность и женскую ласку!

Деловой разговор они начали утром за завтраком.

Ирина Полонская сразу поняла задачу. Она когда-то училась на первом курсе юридического. И она вспомнила знаменитую латинскую фразу, которая звучит так: «Куи продест?»

Или по-русски: «Кому выгодно?»

Это основной лозунг всех сыщиков и юристов. И если кто-то охотится за Ириной, то поймать его можно тогда, когда поймешь, чего он от нее хочет. Какая ему выгода от ее смерти?

Около часа Ирина рассказывала про прадеда, который всё фамильное состояние перевел в бриллианты и вложил в деревянную маску племени Сквамиш.

Потом артистка рассказала о продаже коллекции и о дневнике, который появился слишком поздно.

И, наконец, Полонская начала перемывать косточки всем театральным деятелям из «Пальмиры».

Оказалось, что за последние две недели в этой квартире побывали многие, но только четверо из них читали дневник. Все остальные могли слышать от Ирины только общие эмоции и сожаления. Она многим говорила, что продешевила, продав коллекцию, но не более того.

Первым, кто читал дневник, был ее теперешний любовник Илья Гаранин. Неизвестно, как он поведет себя после назначения Главным режиссером, но пока это так!

Смущаясь, Ирина, сообщила, что Илья Захарович неоднократно ночевал в этой квартире. И она в порыве чувств дала ему тетрадку прадеда. А кому же и давать, как не самому близкому человеку.

Через несколько дней к ней заходил покойный Станкевич. Их роман уже давно закончился, но Борис Германович вдруг пожелал освежить чувства. А театральному начальству отказывать не принято!

Режиссер между делом тоже прочел дневник, но он, по понятным причинам, не мог быть убийцей, поскольку его самого убили…

Третьей читательницей была Катя Семенова, игравшая роль Афродиты. У них с Полонской была большая общая сцена, и Екатерина предложила прорепетировать. Правда, когда они встретились в этой квартире, то пошел задушевный разговор о самом главном. О любимых людях, которые не стали мужьями и о любовниках, которые не стали женихами.

Под большим секретом Афродита прочла несколько самых важных страниц из дневника. Ирине даже показалось, что ей это не очень интересно.

Читая, Катя всё время отвлекалась, возвращалась к своей грустной любовной истории.

Ей приходилось постоянно ездить на свою дачу в Лахте. Там она регулярно встречалась со своим нынешним «женихом» Костей Зубовым, с тем, который в спектакле играл роль Гектора.

А позавчера Екатерина Семенова намекнула Полонской, что скоро она уедет в Финляндию. Всерьез и надолго! И, конечно, не одна, а со своим Константином…

И четвертый читатель дневника – полковник Юрий Смолкин. Но он не убийца! Почему? Полицейский ночевал в этой квартире через день, после отравленного яблочка. И потом, он государственный чиновник! Такие люди свободно могут украсть, но не убить…

Андрей записывал избранные места из рассказа Полонской. У него накопилась масса уточнений и возражений. Но он ничего не успел сказать. По сотовому телефону ему позвонил взволнованный Петр Бурлаков.

Разговор был долгий!

Вернее, говорил только частный детектив, а Стругов выражал сочувствие, зависть, удивление и другие эмоции.

Наконец Андрей отложил телефон и сообщил всем.