вспомнил все печени, которые видел на вскрытиях, — жирные, как фуа-гра, увеличенные и бледные, словно огромная миска с тестом. Жирным тестом. Фу… И теперь этот врач собирался сказать, что моя печень была точно такой же. Жирной. И, вероятно, увеличенной.

Какое же лицемерие. Глядя в зеркало, я видел перед собой человека, верящего в западную медицину и ценившего вакцинацию, а также все остальные замечательные достижения в профилактике и лечении болезней. Но я видел еще и человека, который предпочел закрыть глаза на научные доказательства того, что он наносит вред своему организму и подвергает здоровье опасности, выпивая так много спиртного. Я не совсем понимал, как разумное существо может быть на такое способно, и в тот самый момент, лежа за шторкой в приемном покое, принял твердое решение бросить.

— Что не так с моей печенью? — спросил я врача, стараясь скрыть панику.

— У вас там киста, — сказал он.

Я испытал невероятное облегчение, словно оказался в теплой ванне.

— Ах, просто киста! — радостно сказал я. По какой бы причине она ни выросла, алкоголь здесь точно ни при чем.

— Наверное, вы захотите провериться? — предложил он.

Я чуть ли не смеялся от счастья.

— Нет-нет, если это всего лишь киста… Наверное, я с ней родился!

Я вернулся домой, пожалуй, в слишком приподнятом для только что упавшего с лестницы человека настроении. Конечно, мне хотелось выпить. В тот вечер моя рука зависла над бутылкой виски. На целую секунду. Обычно выпивка была мне наградой, но в тот день — компенсацией. Я дал себе обещание, что допью эту бутылку и не стану покупать новую. И не нарушал его недели две, пока в магазине снова не сделали скидку на мой любимый виски.

— Ну почему ты никогда не знаешь меры? — спросила жена, женщина, которая умудрялась растянуть один джин с тоником на целый вечер.

Я попытался себя ограничивать, но ничего не вышло. Значит, оставалось только одно: совсем перестать пить.

Я не перестал.

Затем из больницы пришло письмо. Меня вызывали на УЗИ печени.

В ужасе я сразу же бросился к телефону. Я действительно не мог прийти в назначенное время, поскольку должен был проводить вскрытие. Я надеялся, что они не смогут записать меня на другое время, но администратор сказала, что непременно сделает именно это.

— Эм-м… А кто сказал, что мне нужно прийти? — спросил я.

Она назвала фамилию специалиста по печени из их больницы и сказала, что в ближайшее время мне непременно сделают УЗИ.

— А это обязательно? — спросил я. — Это всего лишь киста.

Она вздохнула и заверила меня, что специалист проведет необходимое обследование. Это я уже знал. Я быстро сообразил, что результат КТ попал к моему чересчур осторожному терапевту. Он заметил кисту печени и теперь услужливо направил меня в эту больницу.

Как же я боялся этого приема. Я понимал, что УЗИ может показать печень в весьма неприглядном состоянии. После чего меня ждет консультация со специалистом, который непременно спросит: «Сколько вы выпиваете?» — а потом наверняка попытается разлучить меня с моими вечерними компаньонами, виски и содовой.

Я не хотел, чтобы это решение было принято кем-то другим. Я хотел сделать его сам.

На этот раз я действительно перестал пить. Полностью. Шесть недель спустя, похудев более чем на четыре килограмма и с более низким, чем обычно, давлением, я пошел на прием и увидел на экране свою здоровую печень. Она воспользовалась моим воздержанием и провела необходимые восстановительные работы. Что касается кист, их было три. Мы шутили о том, что их могло вызвать, — специалист ради забавы, а я из-за беспокойства. Все эти инфекции, все эти паразиты, которым меня учили…

Я сказал:

— Эм-м… Надеюсь, это не эхинококковые кисты.

— Я встречал их только у фермеров. Вы держите скот?

— Нет.

— Расслабьтесь. Ваши кисты врожденные и не представляют опасности.

Если в тот вечер мне и пришла в голову мысль налить себе стаканчик, чтобы отпраздновать, она была мимолетной. Вспоминая, сколько пил ежедневно, теперь-то я понимаю, что на самом деле чувствовал себя, злоупотребляя, далеко не так хорошо, как пытался себя убедить. Алкоголь оказывает длительное воздействие, и в моем случае последствия его употребления утром явно давали о себе знать. Моя продуктивность падала как минимум на 10 %, и начало дня не приносило особой радости. Конечно, я мог бы сейчас баловать себя время от времени бокалом вина — прекрасно понимаю, как один бокал может украсить блюдо, — но предпочитаю больше не испытывать на себе коварство спиртного.

Склонность людей моей возрастной группы вознаграждать себя алкоголем отражается в статистике смертности от него, но этот показатель достигает своего пика в позднем среднем возрасте, после которого начинает падать.

В моем поколении свой урожай начинает собирать другой порок. Речь идет о никотине.

В военные годы Британия была нацией курильщиков, которой и оставалась многие годы после ее окончания. Примерно когда я родился, в начале 1950-х, эпидемиолог Ричард Долл начал обращать внимание общественности на негативные для здоровья последствия курения. Эта новость встретила огромное сопротивление. Как показало мое пьянство во время карантина, одно дело — осознавать вред какой-то привычки и совершенно другое — изменить ее.

Зачем вообще мое поколение начало курить, если мы были первыми счастливчиками, которые знали все о вреде, прежде чем в первый раз взяли в рот сигарету? Ответ, должно быть, заключается в том, что мы последовали примеру, который нам подавали окружающие. А еще повелись на рекламу. Как же хорошо я помню этого мужчину, скачущего по холмам с сигаретой в зубах. Ряд актеров приняли участие в этой знаменитой кампании, и почти все они умерли от рака легких или хронической болезни легких.

Я не могу винить отца за то, что он подал мне плохой пример. У меня дома не курили — точнее, курение было под строгим запретом. Только вот за пределами дома меня окружали люди, которые совершенно не собирались бросать. Всю нашу молодость и большую часть жизни табачный дым ассоциировался с уютом, счастьем и взрослостью. Если не дома, так в каждом автобусе, поезде, кафе или пабе, на каждой улице. Пелена табачного дыма висела в кабинетах и коридорах на работе, даже в больницах, и рядом с палатами были комнаты отдыха, предназначенные специально для курильщиков.

Я закурил сразу после поступления в медицинскую школу. Какая ирония. У меня ушло двадцать лет, чтобы бросить, а многие этого так и не сделали. Наше поколение курильщиков находит отражение в национальной статистике — они умирают от разнообразных видов рака, хронических заболеваний