Людмила пошарила у себя под черной рясой и извлекла из-под нее маленькие детские носки. Сказала с грустной улыбкой:

– Я тут вязанием увлеклась. Вот сама сделала. Твоему чаду… Ему уже сколько? Пять?

Рука Гаевского дрожала, когда он брал у Людмилы носочки.

* * *

В купе поезда Псков – Москва лежали свежие газеты.

И хотя Гаевскому было не до них, он и раз, и другой невольно скользнул взглядом по заголовку – «Опрос: большинство россиян осуждают супружеские измены». А дальше прочел: исследование Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) показало, что большинство жителей России осуждают супружеские измены.

Две трети россиян (64 %) всегда или почти всегда осуждают супружеские измены (женщины – 69 %, мужчины – 57 %). Каждый десятый участник опроса (12 %), напротив, относится к этому абсолютно лояльно»…

* * *

Поезд все еще стоял у платформы. В вагоне был слышен негромкий гомон пассажиров. А за приоткрытой дверью купе, в проходе, тихо плакала молодая женщина. Рядом с ней была значительно старше, видимо, мать. Она утешала молодую сочувственными словами. Гаевский отчетливо расслышал:

– Юлечка, дочечка, он любит тебя больше, чем всех других… Но ему нужны другие, чтобы в этом удостовериться…

В купе Артем Павлович по-прежнему был один. Откуда-то издалека доносились резвые колокольные звоны. Гаевскому показалось, что эти звуки подают ему какие-то особые, призывные сигналы. Он посмотрел на часы, – до отхода поезда оставалось еще минут десять. Полковник лихорадочно размышлял: надеть пальто, взять дорожную сумку, выйти из вагона и вернуться в монастырь к жене, чтобы еще раз поговорить с ней обо всем, что случилось? Или все же возвращаться в Москву?..

Москва, 2008–2018 гг.