– Если вы назвали меня отцом «Громовержца», то сегодня, дорогие друзья мои, – игриво-торжественным голосом говорил Журбей, – я имею полное право предложить вам по старой традиции… обмыть новорожденного! Жду всех вас в своем номере вечерком… Часиков в семь…

* * *

Идут, идут, идут, не стихая, азартные, шумные разговоры за большим столом в номере Журбея после успешного пуска «Громовержца». Разговорился даже сидевший рядом с Гаевским полковник военной контрразведки Фролов, – мало пьющий, но хорошо закусывающий, мало говорящий, но много слушающий. Когда он заговорил, хмельной гомон как-то быстро затих.

– Американская разведка уже явно пронюхала про нашего «Громовержца», – сухим командирским тоном говорил полковник, и все участники мальчишника настороженно слушали его, – наши люди в США добыли сведения, которые говорят именно об этом…. Да уже и в открытой американской печати мелькнуло кое-что…

Полковник достал из тощенького портфеля под столом слюдяную папку и вытащил из нее несколько листов. Затем ловко набросил на длинный нос тонкие очки и стал читать в полной тишине: «Опытные образцы подвижной пусковой установки и многофункциональной РЛС были развёрнуты на полигоне Капустин Яр в Астраханской области России…. Уже полным ходом идут лётные испытания опытных образцов противоракеты этого комплекса… Новый российский ракетный комплекс является идеальным оружием для остановки американских межконтинентальных баллистических ракет…

Если обнародованные сведения о перспективной российской системе окажутся правдой, то «Громовержец» откроет новое поколение ракетных систем, способных с высокой точностью перехватывать и уничтожать наши ракеты в дальнем космосе…».

Полковник замолчал и обвел всех сидящих за столом таким величественным взглядом, словно сам добывал всю эту развединформацию в недрах Пентагона и ЦРУ или даже был главным конструктором «Громовержца».

– Читайте, пожалуйста, читайте, дальше, товарищ полковник! – умоляющим тоном сказал молодой, но не по возрасту мудрый программист Свечин, – ну интересно же, что враги про нас пишут!

– Да, да, да, – поддержала его загомонившая публика.

И полковник продолжил:

«Старший системный инженер Мета Тайлер отметила, что «Громовержец» является совершенным оружием. Теперь возможности противоракетной обороны России могут намного превосходить США… Инженер-программист Ховард Ларсен тоже считает, что с появлением «Громовержца» Россия сможет добиться тотального превосходства в области производства систем противоракетной обороны… По словам американских экспертов, главное преимущество разрабатываемого комплекса «Громовержец» заключается еще и в его интеграции в единую сеть с системами…» Ну и так далее, товарищи… Так что бдительность и еще раз бдительность, враг не дремлет! Предлагаю выпить за бдительность!

Все охотно выпили, но закусывали вяло.

Не выпивал и не закусывал уже только лауреат госпремии, автор новейшей системы самонаведения кинетической противоракеты, кандидат технических наук Федор Пепельницкий, – он спал в мелкой тарелке из-под оливье. Его разбудили, стерли салфеткой майонез с лица, выколупали из уха зеленую горошину, попробовали увести, но он попросил налить ему на дорожку. Ему налили. Он, пошатываясь так, что водка выплескивалась из вальсирующей рюмки ему на рубашку, сказал с плохой дикцией:

– В этот исторррический день я хххочу предложить тост за вдохновителя и организатора всех наших побед – Игоря Романовича…

Журбей – хмуро:

– Федор, Федор, не будем разводить тут культ личности, так сказать…

– Хорошо, Игорь Романович, – не останавливался Пепельницкий, – это говорит лишь о вашей природной ленинской скромности…

Раздался добродушный мужской смех. А Пепельницкий продолжал:

– Ну тогда у меня есть еще один тост. Я предлагаю выпить за тех, кто стоял у истоков нашей великой фирмы… За Лаврентия Палыча Берию и его сына Сергея Лаврентича! Ура, товарищи!

Из пары глоток вылетело жиденькое «ура», но все сидящие за столом как-то недружно чокнулись рюмками, настороженно поглядывая на полковника из военной контрразведки.

Пепельницкий одним глотком выпил оставшуюся в рюмке водку и, пошатываясь, удалился, успев, правда, завалить вешалку с плащом Журбея.

Игорь Романович добродушно улыбался, а затем, уже серьезно, заметил:

– Иногда и гениям можно принять лишнего.

И он подмигнул Гаевскому.

* * *

Но если кто-то думал, что балагур и весельчак Федя Пепельницкий, перебравший на радостях, тихо уснет в своем номере, то он ошибался. Именно в таком состоянии Федю неизбежно тянуло к женщинам. А женщин в гостинице было только две – тусклая, маленькая и худая дежурная за стойкой на первом этаже, и администратор Лидия Тихоновна, крупнотелая, большеглазая, ухоженная и хорошо пахнущая женщина лет сорока. Увидев ее в приоткрытую дверь кабинета, Федя посчитал, что эта дама послана ему свыше, и сразу стал подбивать клинья, прямо с порога читая стихотворение Блока, поскольку знал только его, да и то не до конца:

– Оно и видно, оно и видно, – с казенной улыбкой сказала ему администраторша, – шли бы вы, гражданин, баюшки.

История замалчивает, что и как наговорил тогда Федя Лидии Тихоновне, но вскоре она своей сильной рукой, как нашкодившего школяра, привела его в номер, где гудел тот самый мальчишник, обмывавший рождение «Громовержца». Их появление хмельная публика встретила бурными и радостными окликами – Гаевскому показалось, что примерно так же встречали Леонида Ильича Брежнева на очередном партсъезде. Лидия Тихоновна явно почувствовала себя королевой вечера, со всех сторон обласканной мужским вниманием. Она хотела было пожаловаться Журбею на нетрезвого постояльца гостиницы Пепельницкого, но почему-то быстро передумала:

– Ну я в таком уважаемом мужском обществе прям, как клубника в сметане, – игриво произнесла она, пристраивая к подставленному ей стулу увесистый и крупногабаритный круп. Федя тут же сел рядом с ней и попытался прилепить ладонь на то место, где у женщин обычно бывает талия, однако его попытка была тут же пресечена – Лидия Тихоновна так отбросила его руку, что Федя чуть не отлетел вместе со стулом в сторону.

– За прекрасную даму! За королеву вечера! – громко и торжественно сказал Федя, поднимая рюмку. Все встали, дружно чокнулись, иные сделали это с гостьей по два раза. Пепельницкий даже норовил поцеловать пышную руку Лидии Тихоновны, но обслюнявил ее так, что она незаметным движением вытерла ее о свою увесистую попку.

Чокаясь рюмкой с обществом ракетостроителей, администраторша внимательно заглядывала в их лица, явно прикидывая, с кем можно переспать наступающей ночью. «У нее глаза женщины, проводящей сексуальную инвентаризацию личного состава», – так подумал Гаевский, когда Лидия Тихоновна и раз, и два, и три чокнулась с ним рюмками и так заглянула ему в глаза, что он сразу почувствовал себя победителем этого негласного конкурса потенциальных половых партнеров администраторши (или так, возможно, ему показалось).