— Мне кажется, я потерял надежду на спасение именно тогда, — Пауль улыбнулся и крепче сжал её ладонь, — я бы не смог покинуть Махаккар, наверное. Так и ходил бы к тебе на капище, только ради твоих глаз.

— Насколько я понимаю, претензий ни у кого нет, я молодец, и мы можем продолжить? — конечно же Эльяс не мог не влезть и не испортить момент, — Салли, улыбнись подружелюбнее, я впускаю гостей.

Гостей?!

Он не пошутил. Совсем не пошутил. Потому что в этом бесконечном зале разумеется тут же нашлись золотые ворота, которые конечно же распахнулись, и сквозь них в зал хлынула толпа. Толпа!

Она ведь думала, что все обойдется по-тихому. Ведь был же ритуал Эшлама, быстрый, краткий, не включавший в себя гулянку на половину мира.

— Зачем их там много? — в тихом ужасе простонала Сальвадор, крепче вцепляясь в руку Пауля.

- Они пришли к тебе, Судья, — рассмеялся Эльяс, — кажется, все хотят посмотреть на того смельчака, что решил на тебе жениться. Даже не наши приехали. Ты узнаешь старину Поссея? Ты успела и с ним познакомиться?

— Я доходила до берегов Ларанского моря по делам своим судов. Эльяс эль Мор, не пытайся меня уболтать, зачем ты созвал весь Ахиллам на мою свадьбу?

Шайтан её дернул согласиться на это совместное венчание «по-семейному»… Одним коварным движением руки Ворон превратил свадьбу Сальвадор в самый настоящий Бельвас — день пира богов, когда замирают светила, и не случается никаких бед у смертных.

Самое ужасное — бежать было некуда.

— Не капризничай, а иди встречать гостей, Са-а-алли, — медовым голосом пропел Эльяс уже откуда-то сверху — он кажется понимал, на что конкретно нарывался. И решил временно уйти из зоны поражения.

Нет, он был в абсолютной эйфории, в таком хорошем настроении Сальвадор Эльяса давно не видела, но даже в этом состоянии он не мог не пакостить.

— Я тебя убью, Эльяс эль Мор — тихонько выдохнула она ментально посылая все это Эльясу, а сама — натягивая на лицо самую лучезарнейшую из имевшихся в запасе улыбок.

— Будешь убивать Эльяса, не забудь оставить мне половину, — фыркнул Пауль, но все же разглядывал гостей больше с интересом, чем с опаской. Оно и понятно, вряд ли ему доводилось видеть всех богов разом.

Да-да, абсолютно всех пустынных богов, и несколько десятков «иноземных» гостей.

Вот в зал влетел вечно пьяный эффинский Бахрус, как всегда — как это водится — плеснул из золотого кубка в своей руке, окатывая ближайших к нему гостей алым вином «для благополучия», и жениха с невестой — конечно тоже, особым золотым сортом вина «на счастье». Благо его вино тут же испарилось, не оставляя следов на ткани…

Вот с кривой ухмылкой с белым цветочным венком шагает к Сальвадор Саллад. Прихрамывает. Но явился без оружия, и с благодушным выражением физиономии. Ворчит, что ради такого праздника ему и глаза не жалко, не то что ноги… Ох-х…

— Счастья тебе, сестрица, — еще один длинный цветочный венок ложится на плечи Сальвадор. Мафрей… Она ведь обижалась на него, так зря, получается… Владыка Снов же был безмятежен и улыбался. А его луна скромно притаилась на почтительном расстоянии от солнца.

Венки приносили многие. Это была традиция. И в какой-то момент Сальвадор даже удивилась, сколь много цветочных венков может поместиться на её шее.

Но, оказывается — приветствовать гостей, расцеловываться с богинями — не так уж и сложно. Особенно, если в это время планируешь долгую, очень долгую, и ужасно кровавую расправу над Эльясом. Вот он проведет ритуал, женится на Мег, и вот тут, сразу же и настанет его час…

Когда Сальвадор наткнулась на Нии-Фэй — она не поняла. Просто Ния внезапно возникла рядом с ней и Паулем, невозмутимо перебирая в пальцах серебряное веретено, с которым её так часто изображали на фресках.

— Значит, все сложилось, Судья, — богиня улыбнулась безмятежно, будто и не было ничего, и боя в её озере не было, и побежденного её любимца-динихтиса, и глядя на Сальвадор и Пауля, немножко опешивших при её появлении, звонко рассмеялась, — да бросьте, дорогие, вы же не думаете, что я сюда пришла громко мстить и сыпать проклятиями?

А почему нет?

— И золотое яблоко не припасла с надписью «Самой красивой», чтоб мы ради него передрались всем нашим рассадником красоты? — не удержалась Сальвадор, припоминая последствия одной божественной попойки, где-то в соседнем мире. Грандиозные были те последствия. На целую поэтическую сагу хватило.

— Да вот еще, — Ния насмешливо хмыкнула и встряхнула золотыми кудрями, — буду я кому-то уступать этот титул, переживете. Я пришла радоваться за тебя, Судья. Точнее, за вас, Судьи.

— А за него? — что конкретно заставило Сальвадор оглянуться и разыскать взглядом Эльяса. Эльяса и Мег. Они стояли в обнимку под цветочной аркой, и… Пресветлая, как же Ворон смотрел на Мег…

Наверное, поэтому Сальвадор и тревожилась за них обоих, и Нии-Фэй, которая совершенно точно была до колик зла на Эльяса.

— Скорее, за неё — невесело вздохнула Нии-Фэй, — его спасает лишь её любовь. И то, что когда я дала ей выбор, когда срезала её нить, и вложила её в руки Мег, она все равно выбрала именно… Его.

— Ты… Срезала?

— Ну, не думаешь же ты, что я могу безнаказнанно позволить демону порочить нити моих истинных, — Нии-Фэй развела руками, — все равно… У неё был выбор. И тут… Тут он все-таки победил.

— Тебе жаль?

— Может быть… Немного… — богиня любви встряхнула головой, будто сбрасывая с себя излишнюю тревогу, — сейчас мы не будем грустить, Сальвадор. Я пришла не за этим. И вам пора!

Пора…

Откуда-то донесся звонкий удар колокола — Эльяс тоже был согласен с тем, что гостепреимство гостепреимством, но пора бы уже и церемонию начинать. И он, чудовищно претенциозный, в черном и лиловом, даже отчасти похожий на собственных магов-жрецов, мягко приземлился у алтаря.

И гости тут же расступились в стороны, освобождая жениху и невесте дорожку к белому кругу с уже восстановленным, увитым синим плющом алтарем. Все было готово. Свечи, кубки, нож… И цельный бог для благословения этого союза.

Пора. И вравду пора. Вот прямо сейчас, да!

Пресветлая, это и вправду происходило? Въявь? И их запястья сейчас и вправду сейчас свяжет золотая лента, которая позже обратится брачными браслетами? И вправду прямой венчальный нож в руке Эльяса вычертит через минуту ритуальный треугольник сначала на ладони Пауля, потом — на ладони Сальвадор, чтоб они принесли друг для друга малое жертвоприношение? И завтра, уже завтра — она проснется с Паулем в постели, как с мужем? И вместе с ним ступит на капище, чтобы вершить Суд рука об руку? А потом — он будет её спрашивать, каким способом у полубогов заводятся дети — классическим или мифическим, и не надо ли для этого станцевать какой-нибудь особый танец?

Сальвадор выдохнула. Потом выдохнула еще разок, чтобы уж точно успокоиться. Потом — плюнула на тщетность этого занятия. Выдыхай, не выдыхай — толку не было. Внутри все равно все дрожало и мелко позванивало.