Вместо этого я вернулась в мастерскую и принялась за работу.

Если бы я могла убить Андре сразу после того, как его отпустила Марсилия, или в ночь, когда я убила Литтлтона, было бы гораздо легче. Я убивала животных, чтобы съесть их и поскольку для койота естественно охотиться на мышей и кроликов. Трижды я убивала для самозащиты или для защиты других. А вот хладнокровное убийство — нечто гораздо более трудное.

За час до закрытия я оставила мастерскую на Гэбриэла и поехала домой. Сэмюэля опять не было, что даже к лучшему. Я села за стол и составила список известных мне людей, убитых Литтлтоном и Андре. Всех имен я не знала, но Дэниэла включила дважды, потому что Андре убил его в первый раз, а Литтлтон виноват в его второй смерти. В конце списка я поставила Уоррена. Потом, под ним, Сэмюэля, Адама, Бена и Стефана. Всем им колдун причинил ущерб.

Андре собирается создать новое чудовище типа Литтлтона. Могу ли я убить его днем, когда он беспомощен?

Стефан не может его тронуть, потому что связан данной Марсилии клятвой. Волки не могут его тронуть, иначе погибнет много людей.

Если Андре убью я, то я и буду единственной, кто может пострадать. Рано или поздно Марсилия узнает, кто его убил, даже если Вольфи ей не скажет. А я верила Вольфи, насколько возможно. А когда Марсилия узнает, она прикажет убить меня. Я могу только надеяться, что она сделает это не настолько глупо, чтобы ввязались Сэмюэль или Адам: она ведь тоже не хочет войны, особенно когда семья на грани мятежа.

Стоит ли моя жизнь смерти Андре?

Я нарочно вспомнила лицо и хриплые крики женщины, которую Литтлтон медленно убивал у меня на глазах. Вспомнила выражение, которое Адам в ярком больничном свете пытался укрыть за гневом; вспомнила долгие дни после той ночи, в которые Сэмюэль не произносил и двух слов. А еще Дэниэла, сломленного и голодного, на суде над Стефаном. Андре принес его в жертву дважды, первый раз из мести, второй — чтобы посмотреть, насколько сильно его чудовище.

Я прошла к своему сейфу и достала оба пистолета: девятимиллиметровый «зиг-зауэр» и 44 калибр — «смит и вессоц». Пришлось, набросить поверх футболки льняную кофту, чтобы можно было надеть через плечо солдатскую кобуру с «зиг-зауэром». Второй пистолет будет лежать в рюкзаке вместе с остальными сокровищами против вампиров. Я была совершенно уверена, что пистолеты в случае с Андре не помогут, зато устрашат его овец; впрочем, если судить по опыту с Вольфи, опасаться зверинца Андре не приходилось.

Я надеялась, что его доноры крови не станут вмешиваться. От мысли, что придется убить еще кого-то, меня тошнило, особенно если учесть, что зверинец Андре ни в чем не виноват, это тоже жертвы.

Даже с пистолетами, садясь в «кролика», я не была уверена, что поеду за Андре. Повинуясь порыву, я свернула на улицу Адама и подъехала к его дому.

Дверь открыла Джесси.

— Мерси? Папа еще не пришел с работы.

— Ладно, — сказала я ей, — мне нужно повидать Бена.

Она посторонилась, пропуская меня.

— Он еще в клетке, — сказала Джесси. — Когда папы поблизости нет, он бросается на ближайшего волка.

Я вслед за ней спустилась по ступенькам. Бен лежал свернувшись у двери, спиной к нам.

— Бен? — спросила я.

Его уши дернулись, и он чуть прижался к полу. Я села на пол перед решеткой и приткнулась к ней головой.

— С тобой все нормально? — спросила Джесси.

Он Бена исходил кислый запах, почти болезненный.

— Все хорошо, — сказала я. — Оставь нас на несколько минут.

— Конечно, я как раз смотрела кино. — Она быстро улыбнулась мне. — «Американский оборотень в Лондоне».

Я подождала, пока она не исчезла, и прошептала так, чтобы остальные вервольфы в доме, присутствие которых я ощущала, не услышали:

— Я нашла Андре.

Я не знала, насколько волк меня понял, но, как только я назвала имя вампира, Бен вскочил и зарычал.

— Нет, тебе со мной нельзя, — сказала я. — Если Марсилия подумает, что в смерти Андре виноват кто-то из волков, она будет мстить. Я пришла сюда, наверно, потому что боюсь. Не уверена, что смогу убить спящего Андре и остаться собой.

Бен сделал два медленных Шага в мою сторону. Я коснулась решетки кончиками пальцев.

— Неважно. Так нужно, и сделать это могу только я.

Охваченная неожиданным нетерпением, я встала.

— Не позволяй им победить, Бен. Не позволяй уничтожить и тебя.

Он заскулил, но я не стала задерживаться для дальнейших разговоров. Мне предстояло убить вампира.

В метеопрогнозе предсказали перемену погоды на три дня, и, когда я выходила из дома Адама, темные облака, собиравшиеся весь день, внушительно сгустились. Горячий ветер подхватил мои волосы и разметал по лицу.

Садясь в машину, я придерживала дверцу, чтобы ветер не ударил ею стоящую рядом сверкающую новую «тойоту».

Дождь еще не пошел, когда я свернула на гравийную дорогу к дому Андре и остановилась перед огромными, величиной с гаражные, дверями сооружения на столбах. Были и соседние дома, но все — ближе к шоссе, чем дом Андре, а большой амбар на столбах и стратегически размещенная густая живая изгородь совсем скрывали дом вампира.

Любой прохожий увидел бы мою машину, но соседи меня не волновали. Тело Андре я уничтожу, а вампиры не позволят полиции отыскать какие-нибудь другие останки, в том числе мои.

Трава по колено шуршала под ногами. Уже с месяц или даже больше никто не поливал лужайку. У дома кто-то посадил цветы, но они давно погибли. Вероятно, Андре все равно, как его уютное логово выглядит днем.

Я надела рюкзак, обошла амбар на столбах и постучала в дверь дома. Никто не ответил, а дверь была заперта. Обойдя вокруг дома, я обнаружила на противоположной стороне дверь, выходящую во дворик. Она тоже была заперта, но это затруднение позволил преодолеть очень кстати лежавший поблизости камень.

На звон разбитого стекла никто не пришел.

Я оказалась в столовой, безупречно чистой и пахнущей средством для мытья. Этот запах заставил меня чихнуть: он перекрыл все остальные запахи, которые могли здесь быть.

Как и весь дом, комната была небольшой, но красивой. Пол дубовый, с росписями по краям в древнем стиле, отчего комната кажется больше. У одной стены кирпичный камин. Над каминной полкой множество семейных фотографий. Я с любопытством посмотрела на них. Дети и внуки, подумала я, и среди них родственников Андре нет. Сколько времени пройдет, прежде чем они вспомнят, что давно ничего не слышали о дедушке и бабушке? Давно ли Андре живет здесь и много ли призраков он оставил?

Может, владельцы путешествуют по стране в доме на колесах, для которого построили амбар? Надеюсь!

Я начала поворачиваться и каким-то образом сбила с полки один из снимков. Стекло разлетелось по полу, и холодный ветер коснулся моего лица.