В полной прострации я добралась до основного лагеря, с каким-то отупением отмечая, что все уже разбрелись по палаткам. Здесь, в подземелье, никогда не знаешь, который час и, видимо, моя связь с Орденом затянулась надолго.

Я двигалась прямиком к изваянию Двуединой, когда из крайней палатки мне навстречу вышел Данте.

— Рия? — он с удивлением взглянул на меня и, заметив моё состояние, тут же шагнул ко мне. — Что случилось, девочка?

Я взглянула на него невидящим взглядом. Перед глазами проносились образы, которые послал мне совет. Презрение на лице мамы, отвращение — у брата. Их… ненависть. Такая сильная, что я могла почувствовать её через время и расстояние. Как же это больно, когда родные тебе люди предают твою любовь. Играют с тобой, выращивают на убой.

— Рия, ты меня пугаешь, — Данте осторожно взял меня за плечи и заглянул в глаза.

— Они предали меня, — больше ничего не сдерживало меня, да я и не хотела держаться. — Они все меня предали! Никого больше не осталось, Данте. Только ты…

До конца не понимая, это очередное видение или уже реальность, я кинулась вперёд, ища утешения в руках магистра.

Он резко оттолкнул меня и строго выговорил:

— Тебя сейчас увидят и…

— И что? — рассмеялась я. — Доложат Марисоль, а она меня убьёт? Очень своевременно, магистр Лорк, но приглядитесь, я уже мертва.

Выругавшись, Данте схватил меня за руку и потащил в свою палатку, подальше от возможных свидетелей. От его внимания ничего не могло укрыться, даже то, что меня бил нервический озноб.

— Ты замерзла, надень.

В одно движение он стянул с кушетки плед и укутал меня в него.

— Я не замерзла, Данте, я сломалась, не видишь? — зубы стучали так громко, что я едва слышала свой голос. — Меня родили такой, поломанной, а потом специально гнули, гнули, гнули и… вот.

Я всхлипнула и развела руки в сторону, показывая Данте, что перед ним стоит настоящее чудовище. Как там говорила мама, вампирское отродье?

— Рия, маленькая моя, — его ладони легли мне на грудь, туда, где должно было биться сердце.

Но я больше не чувствовала его стук. Протяжно выдохнув, поняла, что вот-вот сорвусь на плачь. Данте непонимающе смотрел на меня, словно пытался разгадать ребус. Так можно изучать сложную задачку с несколькими неизвестными, но не женщину.

Перехватив его запястье, я поднесла ладонь к своему лицу. Грубые пальцы накрыли кожу, слегка оцарапав её. Другой свободной рукой вампир до боли сжал бедро, впечатывая меня в себя. Закрыв глаза, я облегчённо всхлипнула. Боль это хорошо. Это значит, что я ещё живая.

— Полюби меня, пожалуйста, — произнесла в его сомкнутые губы.

Он отстранился на пару сантиметров и с сомнением взглянул на меня, будто не верил в услышанное. Стало страшно, что сейчас меня прогонят. Что я не нужна. И тут тоже.

— Данте, ведь на самом деле меня никто никогда не любил, — всхлипнула я и еле слышно прошептала… — пожалуйста…

— Рия, — осторожно начал он, — я хочу тебя. Хочу до одури, с первой секунды, как мы встретились в этом грёбанном лесу, я только и думаю о том, как ты станешь моею. Как я… сделаю тебя своею, понимаешь? Но я прошу тебя, не так. Не здесь…

— Просто просишь, — я ещё крепче прижалась к Лорку, ощущая силу своей власти над его телом. Силу его желания.

— Приказываю, — прорычал магистр.

И, кажется, это был первый раз, когда Аурия Лаэрти по-настоящему ослушалась приказа.

Замок на комбинезоне легко разошёлся под моими пальцами. Эти робы были сделаны на удивление паршиво, даром, что на деньги академии. И единственное, на чём они держались — крепкие заклёпки поверх молнии, которые было проще сломать, чем расстегнуть.

Когда я скинула с себя лиф… когда Данте взглянул на мою обнажённую грудь, плечи, живот… когда он стянул с меня брюки… когда я ощутила его горячее дыхание у себя на виске… когда мгла его глаз заполнила всё пространство вокруг, окутав нас тьмой, стало ясно — мы больше не сможем остановиться. Никогда.

Лорк повалил меня на матрац, но перекувыркнувшись, я подмяла его, оказавшись сверху. Всё просто: сейчас я покорила великого магистра, а завтра… Лучистая, дожить бы до завтра…

Данте дёрнул головой в сторону, и по его недовольному взгляду я поняла, он привык всегда контролировать ситуацию. Даже в сексе. И я бы обязательно подчинилась.

В любой другой раз, но сегодня всё будет по-моему.

Единственное, что я запомнила — мы даже не поцеловались.  Мы не ласкали, не нежили, не гладили друг друга, будто всё происходящее было не про любовь. А про исцеление.

Я вскрикнула, ощутив наполненность внизу живота. Стремительно и рвано магистр присвоил себе и это — моё тело.

Понадобилось пару секунд, чтобы взять себя в руки и… продолжить двигаться, глядя в его обезумившие от страсти глаза.

— Смотри на меня, — рыкнул Данте, когда почувствовал, что я увожу взгляд в сторону, — поздно, Рия, теперь ты моя.

От этих слов в груди растеклось приятное тепло, но уже через секунду его сменило что-то пугающее по своей силе.

Острая боль сковала моё тело, она начиналась в районе затылка, спускалась по позвоночнику вниз, и, опоясав меня, пронзала грудь насквозь.

Я закричала, чувствуя, как тонкое лезвие полосует мою кожу на лоскуты и попыталась отстраниться, чтобы увидеть, что происходит.  Но рука Данте вцепилась мне в бедро, не позволяя остановиться.

Больно. Было очень больно.

Опустив глаза вниз, я увидела, как из моей груди вырывается сила солара. И она тянулась к Данте,  сплетаясь и с его вышедшей из-под контроля аурой. В моей голове взрывались фейерверки, тело дрожало от смеси боли и удовольствия. И в самый пиковый момент, когда мне показалось, что я просто потеряю сознание, солар испустил импульс небывалой мощности, а палатку залило мерцающее золотое сияние.

— Рия, ты люмен! — возглас магистра ворвался в моё поплывшее и разморенное сознание.

Я взглянула в широко распахнутые глаза магистра и увидела в них