– Они планируют что-то еще, – заметил Парис, делая круг плечами. – По крайней мере, должны.

Все воины повернулись к Сабину, но он пожал плечами и произнес:

– Они жаждут крови. А значит, от них можно ожидать чего угодно.

Рейес кивнул и добавил:

– Нам нужно придумать план и найти их до того, как они совершат что-то еще.

Сабин протер лицо краем футболки и сказал:

– Помнится, было время, когда вы предпочитали бросить друзей, но не сражаться с охотниками.

– Нет, – возразил Люсьен. – Мы бросили друзей, которые собирались уничтожить целый город вместе со всеми жителями, друзей, напавших на одного из нас.

Сабин отвернулся.

Мэддокс окинул взглядом вестибюль, рассматривая одного из присутствующих за другим.

– А где Торин? – спросил он.

Лицо Люсьена застыло.

– Он еще не вернулся с кладбища?

«С кладбища? – спросил про себя Мэддокс. – Торин осмелился выйти из крепости? Что еще я пропустил, пока был мертв?»

– Не думаю. Я не слышал, как он возвращался, но я был… занят.

Нахмурившись, Сабин достал рацию.

– Кейн, ты меня слышишь? – спросил он.

Ответа не последовало.

– Кейн?

Опять тишина. Слегка поддавшись панике, Сабин повторил:

– Кейн, ответь.

Тишина. Воины переглянулись.

Люсьен, выглядевший еще более усталым, чем прежде, провел рукой по подбородку и сказал:

– Нам нужно найти Торина до того, как это сделает кто-то еще. Принеси бинты, Мэддокс. Встретимся наверху лестницы. Я хочу, чтобы мы вышли через десять минут.

Внезапно Мэддокс услышал, как ахнула женщина. Он резко развернулся и увидел, что наверху лестницы стоит Эшлин. Прекрасные длинные локоны, которые он так любил, рассыпались по ее плечам, а во взгляде округлившихся глаз читалась решимость. На ней были надеты его футболка и спортивные штаны, мешком висевшие на ней. Через мгновение Мэддокс уже стоял рядом с ней и оттеснял ее за свою спину, чтобы убрать из виду. Он не знал, стоит ли доверять новым членам «семьи». «Прошло слишком много времени, чтобы чувствовать родство с ними», – решил он.

– Полагаю, что нет смысла спрашивать о том, кому принадлежит эта человеческая женщина? – сухо спросил Сабин.

– Что с ними случилось? – с ужасом спросила Эшлин, выглядывая из-за спины Мэддокса. – Они все в крови. И кто с ними?

– Бомбы. Те люди… такие же, как мы, – ответил он.

– Пять минут и нож, – прокричал Аэрон, пытаясь вырваться. – Это все, что мне нужно.

Эшлин, побледнев, судорожно схватилась за руку Мэддокса. Рейес поднялся к пленнику, который теперь неудержимо ругался, и ударил его в лицо. Один раз, два, три… Он бил до тех пор, пока Аэрон не упал. Мэддоксу показалось, будто Аэрон шепотом поблагодарил Рейеса, но он не был полностью уверен в этом.

Пока воины, хромая, поднимались по лестнице, Мэддокс не выпускал Эшлин из-за своей спины. Когда они оказались одни, он повернулся к ней и провел пальцем по ее скуле, а затем добавил:

– Возвращайся в мою комнату. Я приду туда, как только смогу.

Но Эшлин не послушалась и упрямо уставилась на Мэддокса сквозь свои густые ресницы.

– Я могу помочь им, – заявила она. – Да и те женщины, которых вы держите взаперти, тоже. Даника помогла, когда мне было плохо. Помнишь? Она хорошо справляется с кризисными ситуациями. Как и я.

Мэддокс покачал головой:

– Не хочу, чтобы ты была рядом с ними.

– Если я останусь здесь, то у меня есть право познакомиться с твоими друзьями, – возразила девушка.

– Не все из них мои друзья. С теми, кто ими действительно является, ты познакомишься позже. А сейчас тебе нужно отдохнуть.

– Нет, – отрезала Эшлин, прижав руки к бедрам и сжав кулаки. – Я отказываюсь валяться в постели весь день напролет, когда могу быть полезной.

– Отдых полезен.

– Ничего подобного.

– Я больше не знаю некоторых из этих людей, Эшлин. Если кто-то из них попытается причинить тебе вред… – Мэддокс замолчал, ибо даже просто эти слова вызывали в нем ярость.

– Я хочу помочь, – возразила девушка. – У меня никогда не было семьи.

Сейчас Эшлин, уставившаяся на свои руки, судорожно мявшие ткань футболки, казалась Мэддоксу намного более хрупкой, чем прежде. Она продолжила:

– Раньше я только стояла в стороне и слушала. Я всегда хотела стать частью чего-то. Позволь мне помочь членам твоей семьи, Мэддокс.

Что-то сжалось в его груди. Он ни в чем не мог отказать этой женщине. Даже в этом. Мэддокс решил присматривать за воинами и, если нужно, ходить за Эшлин как приклеенный. Он просто не мог не позволить ей оказать помощь.

– Иди в мою комнату и собери все полотенца, которые сможешь унести, – сказал он, зная, что его запасы могут поразить воображение. – Ты знаешь, где комната отдыха?

Эшлин покачала головой, и Мэддокс объяснил ей дорогу. Когда он закончил, на ее лице появилась радостная улыбка.

– Спасибо, – поблагодарила она, поднялась на мыски и нежно поцеловала Мэддокса в губы.

Ему не следовало делать этого, но он не смог удержаться, ответил ей более глубоким поцелуем и прижал ее к стене. Эта женщина заставляла его забыть обо всем, кроме желания. Ее запах, ставший наркотиком, от которого Мэддокс уже никогда не сможет отказаться, окутал его. Эшлин подняла одну ногу и обвила ее вокруг его талии.

Страсть мгновенно охватила все его тело. Его естество запульсировало, а руки затряслись от непреодолимого желания сорвать с девушки одежду и снова исследовать изгибы ее обнаженного тела; проникнуть в ее тело, подобно тому, как ее язык проникал в его рот, ощутить эти жар и влагу, плавящие его с каждым толчком. Эшлин застонала, и этот звук показался Мэддоксу потрясающим.

– Мэддокс! – прокричал Рейес, оставшийся в вестибюле. – Позже.

Ощутив приступ сожаления, Мэддокс оторвался от Эшлин и решил пока не прикасаться к ней. Так было безопаснее. Одно прикосновение приведет к новому поцелую, а одного поцелуя было достаточно для того, чтобы заставить его отнести ее в свою комнату, позабыв и врагов и друзей.

– Это было… мило, – произнесла девушка, обмахиваясь ладонью.

Мэддокс прикрыл глаза и стал рассматривать Эшлин. Ее губы были красными, набухшими и влажными. Она провела по ним языком, будто стремясь ощутить весь вкус его поцелуя. Он попытался отвернуться, но, не сумев удержаться, снова взглянул на девушку. Ее яркие золотистые глаза были полны страсти, предназначенной только для него.

В нижней части шеи Эшлин бился пульс. Мэддокс протянул руку, чтобы ощутить его, но вовремя остановился. «Хватит, – приказал он себе. – Не сейчас».