– Я готов, – объявил он.

Мария, которая вместе с Сейхан проверяла фонарики, покачала головой.

– И что мужчин так тянет мочиться с высоты?

Ковальски возмутился:

– У Шарли на лодочке не было гальюна, а больше я терпеть не мог!

Грей в это время стоял у раскрытых врат и светил фонарем в глубины ада.

– Взгляните-ка, – позвал он.

Компания похватала вещи, разобрала фонари и присоединилась к нему.

Алтарь все еще полыхал золотистым огнем, однако лишь лучи фонарей выхватили то, что обрамляло проход изнутри: там на задних лапах по обе стороны от врат сидели две массивные бронзовые статуи вдвое выше Ковальски, на передних лапах серебром поблескивали когти размером с серпы. Опустив морды на грудь, изваяния словно бы спали, однако глаза из черных бриллиантов оставались открыты и следили за вошедшими.

Бейли шепотом пробормотал:

– «Две – золотая с серебряной – справа и слева стояли… собаки».

Ковальски знал, откуда эти строки, потому что Елена цитировала при нем «Одиссею».

– Врата в город феаков стерегли псы, – припомнил он.

– Вот именно. – Взгляд Бейли светился благоговением, отражая пламя на алтарной плите. – Наверное, истории об этих псах достигли в конце концов Греции и передавались из поколения в поколение, пока не вошли в поэму Гомера.

– Что еще в поэме правда? – возбужденно и в то же время обеспокоенно произнес Грей.

– Есть лишь один способ выяснить. – Ковальски посветил в глубь уходящего в недра горы тоннеля. Проход был такой широкий, что по нему запросто проехал бы танк «Абрамс».

Прежде чем пойти дальше, Грей оглянулся на потемневшую бронзовую пещеру.

– Кто-то должен остаться здесь. Вдруг створки закроются, когда огонь угаснет.

«Верно, иначе останемся заперты в аду», – мысленно согласился Ковальски.

– Я останусь, – вызвалась Сейхан.

Грей как будто хотел возразить и даже оглядел остальных членов группы, затем кивнул.

– Идем.

Группа отправилась в глубь темного тоннеля.

Мария поравнялась с Ковальски и взяла его за руку.

– А ты умеешь вывезти девушку в интересное место.

– Да ну?

– Сегодня вот в ад и обратно.

– Рад, что тебе нравится. – Он сжал ее пальчики. – Я, правда, про «обратно» не думал.

18:04

Стоя на корме катера, Шарли проводила взглядом вертолет, что пронесся у нее над головой и ушел вниз по течению. В этот летний уик-энд туристические фирмы без устали возили туристов из знойного Агадира к пресноводным озерам и источникам близлежащей «Райской долины».

Нет, что-то тут не так. Вроде бы такой же вертолет совсем недавно пролетел в обратном направлении. Почему он возвращается так скоро? Авария на борту?

Шум двигателей тем временем изменился: «вертушка» развернулась и полетела ниже, явно ища место для посадки на каком-нибудь лугу ниже по течению.

Если у них беда, может, стоит помочь?

Шарли глянула на часы. Ее пассажиры ушли давно, и она понятия не имела, когда они вернутся. Вскарабкались на утес и исчезли в пещере.

«Не к добру это…»

Шарли сходила в рубку за биноклем: надо будет присмотреться к вертушке, когда она приземлится.

Эгги зачирикал из своей маленькой постельки, заваленной косточками от оливок.

– Не волнусйя, mon chéri[55].

Шарли схватила висевший на крючке бинокль и тут заметила какое-то движение в зарослях выше по течению. Она машинально пригнулась и посмотрела в бинокль, направив его в сторону носа катера.

Через кедровую чащу крались люди в черных одеждах. Человек девять-десять. Вооружены винтовками.

«Merde»[56], – выругалась про себя Шарли.

Кто это: воры? головорезы? работорговцы?

Похолодев от страха, Шарли принялась соображать. Надо как-то предупредить других. Но как? Рука потянулась к пистолету на поясе. Выстрел в воздух насторожит пассажиров, но он же сообщит врагам, что Шарли вооружена.

Лучше не стрелять.

Тем более противников все равно больше и вооружены они лучше.

Шарли отстегнула кобуру и спрятала ее под постель Эгги. Обезьянка уже почуяла неладное и вскочила ей на плечо. Шарли испугалась за питомца, понимая, что его, скорей всего, пристрелят на месте. Тогда она отнесла Эгги к раскрытому окошку с противоположной от приближающихся врагов стороны.

Обезьянка попыталась влезть обратно, цепляясь за раму.

– Нет, – сердито указала Шарли. – Прячься. В лесу.

Эгги скукожил мордашку от страха.

Что же делать?

В голову пришла мысль. Шарли растила Эгги с младенчества, кормила из бутылочки. Слово «молоко» он понимал прекрасно. Шарли даже научила его приносить бутылочку, когда приходило время кормления.

Она вспомнила, как Эгги проявил интерес к Сейхан. Шарли отошла от окошка, приподняла одну грудь в ладони и, указав в сторону утеса, велела:

– Найди маму. У нее для тебя бутылочка с молоком.

Заветное слово возымело желанный эффект: страх на мордашке Эгги сменился надеждой.

– Иди принеси бутылочку. – Шарли бережно освободила питомца и подтолкнула к берегу.

Эгги нерешительно посмотрел на утес, потом на Шарли. Он разрывался между страхом оставить ее и надеждой получить теплое молочко, означавшее безопасность и любовь.

– Ступай.

Тонко запищав, Эгги упрыгал в сторону утеса и быстро скрылся в чаще. Шарли знала, что у макак нюх очень острый, так что Эгги отыщет след Сейхан.

Шарли смотрела ему вслед, а за спиной слышались приближающиеся шаги.

«Беги, львенок мой, беги».

18:09

Сейхан медленно расхаживала вокруг каменной плиты с пылающей ванночкой. У нее на глазах остальные члены группы исчезли в тоннеле, и пляшущие огни фонарей скрылись за поворотом.

Долго ли их не будет?

Всякий раз, проходя мимо тоннеля, Сейхан напрягала слух: не донесутся ли оттуда тревожные звуки? Пальба, крики, взрывы? Но слышался только низкий гул огня: в замкнутом пространстве он отдавался эхом, как рев попавшего в западню зверя. Ладно хоть он постепенно стихал. Языки пламени, съедая топливо, теперь не поднимались выше уровня плеч.

Сейхан сделала еще круг.

Проходя мимо каменного завала, она услышала, как снаружи кто-то остервенело скребет когтями о камень. Сейхан тут же вспомнила крабов из бронзы и пригнулась, вскидывая «Р-320».