– Где майор? – раздраженно перебил его Пашка. – Зеленцов-то где? Вы же послали за ним? Мне нужно сначала с ним поговорить, мы все в опасности здесь на станции, нужно срочно уйти наверх! А разведчику следует не на перроне сидеть, а наблюдать непосредственно в туннеле! У вас вообще есть план срочной эвакуации?

Пьер немного опешил от напора Пашки.

– Как тебе уже объяснил отец Афанасий, мы пока считаем, что более безопасное убежище здесь, а не наверху. Соответственно план существует, но он предполагает эвакуацию оттуда сюда, а не наоборот. Возможно, это и неправильно, но лучше чем ничего. А Зеленцов пока в разведке, отошел на несколько километров вверх по реке, но скоро должен вернуться.

– Зараза, – нахмурился Пашка. – А кто за него? Кто все решает? Вы же здесь комендант, разве нет?

– Да, я комендант, но по правилам, которые мы вчера установили, я не уполномочен полностью менять нашу дислокацию, покидая метро без какого-либо согласования. За майора наверху остался некий Баранов, он не военный, а какой-то строительный босс, но командовать любит. Я бы с ним дела не имел. Давай Зеленцова подождем, а? Ведь связи у нас с ним никакой нет. А о какой опасности ты все время талдычишь, кстати?

– Местные, кажется, сотрудничают с теми, кто контролирует все это псевдометро, причем настроены они против нас… и они… не люди.

– А кто? – поднял брови Кулебяка.

Пашка скорчил кислую физиономию.

– То есть ты не знаешь? И ты только предполагаешь, что нас тут кто-то хочет атаковать, так? «Кажется», «вроде» – это не доказательства. К тому же никаких местных мы пока вообще не видели, ни единого их следа! Что вам известно достоверно?

– Это что, допрос?! – вдруг вскинулась Тамара, вскочив на ноги. – И мы что, арестованы, да?

– Нет, но… – Пьер замялся. – Пока вам лучше оставаться на месте.

– Да ну? – усмехнулась девушка. – А то что вы сделаете? Застре́лите меня, что ли?

Она, словно шаловливый ребенок, сделала провокационный шаг, потом еще один, не отрывая взгляда от Молота. Бандит отошел от «своей» колонны, но пистолет не поднял, следя за реакцией коменданта.

– Идемте, Пашка, Алинка! – крикнула Тамара. – Чего сидите?

– Я прошу – сядь, – тихо, но твердо произнес Пьер, не поднимая глаз.

– Нет!

– У них автоматы были, автоматы! – вдруг послышался голос Ирины.

Пашка вздрогнул и развернулся к «бивуаку». Женщина, оставаясь на почтительном расстоянии, согбенная, с безумным взглядом, прижимала к себе сына и показывала на них дрожащей рукой. Ее светлые волосы были растрепаны. Почему-то она напомнила Пашке горьковскую старуху Изергиль: в его, конечно, представлении.

– Что? – уставилась на нее Тамара. – Ты что такое говоришь?

– У них были автоматы, да-да, и какие-то электронные штуки, и телефоны, и листы с диверсионными заданиями! – закричала Ирина. – Они их спрятали, когда мы шли сюда, в электрощите, тут недалеко! Я сама видела! Как начали к вам подходить, так и спрятали! Это диверсанты, они все устроили! А меня взяли в плен, в заложницы!

– Да как вы можете! – возмутилась Алина. – Мы спасли вас, а вы!..

– Ясно… – протянул Кулебяка.

Молот тут же вскинул пистолет и начал медленно приближаться к ним. Тамара подняла руки:

– Ну давай, стреляй, стреляй, чего ждешь?!

– Тамарка, перестань! – закричал Пашка.

– Тома! – взвизгнула Алина.

– Перестаньте все! – Пьер вскочил со стула. – Что за дурдом!

Громко заревел чей-то ребенок.

– Не подходите ко мне! – крикнула Тамара, не обращая внимания на друзей.

«Что она делает? Зачем она провоцирует их?!» – раздосадованно подумал Пашка.

– Всем оставаться на своих местах! – приказал Пьер, выставив перед собой ладони. – Я кому сказал?!

Парализатор! Пашка как бы невзначай потянулся к карману. И это оказалось ошибкой.

– Комендант, обыщите его! – крикнул Молот, заметив его движение. – У него что-то есть!

Пашка замер.

– А ну-ка! – Кулебяка повернулся к нему и протянул руку. – Что у тебя там?

– Я держу его на прицеле! – Молот подошел еще ближе. – Осмотри его полностью, идиот! Чего возишься?!

Комендант, несколько удивленный фамильярностью «охранника», знаком приказал Пашке подняться и начал обшаривать его карманы. Тот с досадой поднял руки. Не везет так не везет.

– И что же это такое? – Кулебяка поднес к очкам парализатор. – Фонарик? И что?

– Всем руки вверх! – вдруг закричала Тамара. Все обернулись, уже успев позабыть о девушке. В руках она держала лазерный пистолет.

– Тамара! – удивленно прошептала Алина. – Ты что?!

«Вот ведь бестия! – растерянно подумал Пашка. – Она не спрятала его в электрощите! Специально или просто забыла?» – И покосился на парализатор, который держал Пьер. Вырвать его из рук? Попросить отдать?

– Брось пистолет! – крикнул Молот. – Живо!

– Сам брось! – парировала Тамара, нервно переминаясь с ноги на ногу.

Пашка вцепился в руку коменданта:

– Отдайте, это мое!

Все произошло мгновенно. Кулебяка отпрянул, сзади на Пашку кто-то налетел, он упал, женщины завизжали, и тут грохнул выстрел.

– Тамара! – истошно закричала Алина.

– Вы что сделали? Что вы творите? – сорвавшись в фальцет, заорал комендант. – Немедленно прекратить, я приказываю!

Пашка, еще не веря в произошедшее, поднялся и, словно в тумане, на ватных ногах развернулся к Тамаре. Она лежала на мраморе, раскинув руки, а под ней медленно растекалась лужа крови. Бластер валялся здесь же, но подбежавший отец Афанасий отпихнул его подальше ногой.

– Что же это такое, а, люди? – пробасил он, потрясая руками. – Как же вы допустили это?!

– Убили! – визжали женщины. – Убили!..

Молот, ухмыляясь, стоял на месте и теперь держал на прицеле Пашку.

– У меня все под контролем! – прохрипел он. – Диверсанты остановлены.

Пашка с Алиной кинулись к Тамаре. Она тяжело дышала, слабо улыбаясь.

– Вот видите, как получилось… – прошептала она. – Как-то неважнецки, правда? Слишком быстро…

– Тихо, тихо, молчи, – Алина пыталась зажать рану в ее боку. – Тебе нельзя разговаривать!

– Врача, врача! – заорал Пашка, кинувшись на священника. – У вас же есть врач?! Аптечка имеется?!

– Да, да… – растерянно пробормотал тот, но тут же взял себя в руки: – Александра! Александра, мать твою… прости господи, неси скорей медикаменты!

К ним суетливо подбежала маленькая сухонькая монахиня, бабушка, что называется, божий одуванчик.