Еще минуту или две мы кружили по помосту под вопли и топот зрителей. Маска начал тяжело дышать, а я даже не вспотел — уж такие мы, эльфы, уникумы. Бой слишком затянулся. Пора было заканчивать возню со слишком вертким и стремительным противником. По счастью, у меня в запасе имелось несколько приемов, которые позволяли уйти красиво.

Маска, так же как и я, хорошо работал обеими руками, разве что на левой у него был щит, которым он уже несколько раз пытался достать мое лицо. Один удар режущей кромкой — и я в лучшем случае получаю шрам, а в худшем остаюсь со сломанной челюстью и избавляюсь от части зубов. Но рискнуть стоило.

Дождавшись, когда противник в очередной раз замахнется щитом, я не стал подставлять мечи, а, припав на колено, поднырнул под замах. Прием, рискованный при моем росте, но реакция не подвела. Щит просвистел над головой, а я в тот же миг выпрямился, встретил грудь противника плечом и, довернув локтем, заставил его перелететь через меня, кувыркнувшись по помосту. Не тратя времени на разворот, полубоком рухнул на упавшее тело, не дав ему выпрямиться.

При падении противник выронил оружие, и мне пришлось «любезно» воспользоваться этой оплошностью. Бросив левый меч, за край маски оттянул голову врага назад и от души полоснул лезвием правого меча по шее, как раз над кожаным «воротником». Зрители, перед глазами которых произошло убийство, хором вскрикнули.

— Ха! — зло и весело рыкнул я, бросив голову Маски лицом на окровавленный помост. Кровь растекалась, впитывалась в песок. Несколько раз дернулись ноги, скрюченные пальцы правой руки судорожно сжались в кулак — и все было кончено.

Я выпрямился, поднял руки и повернулся вокруг своей оси, купаясь в лучах славы и наслаждаясь криками толпы, пока труп противника, зацепив за ногу, тащили к краю помоста, после чего завернули в рогожу и унесли.

— Победил Данха-и-Нур! — заверещали на три голоса мой хозяин, глашатай и распорядитель боев. — Мы видели его двенадцатую победу на этом ринге! Родился ли тот гладиатор, который победит знаменитого Данха-и-Нура?

Растянув сеть, темнокожие служители поднялись на помост, чтобы изловить меня и увести. Я с сожалением бросил взгляд на отброшенный левый меч. Впрочем, если бы не вилы, которыми в меня тыкали, пожалуй, рискнул бы и попытался сбежать. Но удастся ли прорваться сквозь толпу?…

Сеть упала на голову и плечи. Я дернулся, желая освободиться, но темнокожие уже тянули меня с помоста под крики и вопли зрителей.

Отчаянно сопротивляющегося гладиатора-победителя утащили прочь, в темноту подсобного помещения, и швырнули в маленькую комнатку. Прокатившись кубарем, я выпутался из сети, махнул руками двум несшим меня рабам — мол, все в порядке, можете быть свободны.

Каморка была устроена в соответствие с «модой» — низкая скамеечка с принадлежностями для умывания, охапка соломы в противоположном углу, сверху брошено старое одеяло, к кольцу в стене крепится цепь. В другом углу валяется завернутое в рогожу тело моего недавнего противника.

Плеснув в лицо воды и прислушавшись к шуму — судя по всему, начали принимать ставки на еще одну пару гладиаторов, — я повернулся к кулю в рогоже:

— Все кончилось, можешь оживать!

Рогожа зашевелилась, послышался тихий стон. Я подошел, помог Ухарю выпутаться.

— Ничего не помял?

— Да все нормально. — Из рогожи вынырнула раскрасневшаяся физиономия полуорка. — Только ты в следующий раз предупреждай! Я так об пол звезданулся, что в глазах потемнело. А тут еще ты навалился! Со всей дури локтем по почкам!

— Извини. — Я помог Ухарю сесть прямее и немного помассировал его поясницу. — Так лучше?

— Угу. — Полуорк снял кожаный воротник, к которому изнутри был прикреплен мешочек с бычьей кровью. При нажатии он лопался, и жидкость выплескивалась, создавая полную иллюзию перерезанного горла. — И почему ты решил резать меня мечом? Забыл, что у тебя нож за голенищем?

— Забыл, — покаялся я. — Увлекся. И потом, я же дикарь, варвар с севера, подлый нелюдь и так далее! Мне вообще положено тебя зубами грызть!..

— А это мысль! — оживился Ухарь и закашлялся. — Что?

— Горло болит, — пожаловался он. — Ты так надавил…

— Ну-ка, дай я попробую…

Целитель из меня был никакой, но благодаря службе в Коралловых Зубах я кое-что узнал о травмах. На тренировках мы худо-бедно научились не только наносить увечья, но и снимать боль, а также вправлять вывихи, залечивать ушибы и останавливать кровь. Ухарь запрокинул голову и довольно откинул ее мне на плечо, подставил горло под пальцы; я стал осторожно массировать ему кадык.

— Ребятушки, у вас все… Ой! — В каморку заглянул милейший господин Хашша. — А чем это вы тут занимаетесь?

Я услышал его шаги издалека, и поэтому моя рука не дрогнула. Картинка и впрямь была оригинальной — со стороны казалось, что «великий и ужасный Убийца» дорвался-таки до глотки своей жертвы. Но видимо, Ухарь и сам господин Хашша имели в виду что-то другое, потому что полуорк стремительно выпрямился:

— Уже ничем!

— Все в порядке? — поинтересовался господин Хашша.

— Да, если не считать того, что этот нелюдь меня немного помял. Но я уже в норме!

— Хорошо, — перевел дух господин Хашша. — Кстати, Данха-и-Нур, у тебя сейчас еще бой!

— Что? — подпрыгнул я. — Еще один? Сколько можно?

— Столько, сколько нужно. Меня, пока я шел сюда, трижды остановили, предлагая выставить против тебя бойцов.

— Три плюс один — итого четыре! — подсчитал я. — Я что, железный? Вчера восемь боев, позавчера шесть, третьего дня — пять, из них один с дикими псами! На мне шрамы не успевают заживать!

— Потому что ты не успеваешь их получать, — проворчал Ухарь. — Ты двигаешься слишком быстро! Тебя хрен зацепишь!

— Хорошо, в следующий раз буду сражаться с закрытыми глазами, — пообещал я.

Голова господина Хашши на некоторое время исчезла, но буквально через минуту он опять заглянул к нам:

— Ты готов? Сейчас тебя вызовут!

— Устал, — отрезал я. — Вон пусть Ухарь выходит!

— И как ты себе это представляешь? Для всех он свежий, еще даже не окоченевший труп!.. — покачал головой господин Хашша. — И потом, неужели тебе хочется лишить нас верного источника дохода? Знаешь ведь, что на тебя уже ставят восемь к одному?

Я вздохнул и встал, потягиваясь:

— Ладно, пусть принесут мечи!

— Вот это совсем другое дело. — Господин Хашша завертелся вокруг, суетливо помогая поправить сбившийся доспех. — Иди и победи!

— Как мне это все надоело, — с чувством высказался я, проходя в дверь.

— Могу тебя утешить: послезавтра уезжаем. — Господин Хашша похлопал меня по спине. — В этом городе мы слишком примелькались.

Вернее, примелькался Ухарь, которого я исправно «убивал» иногда по два раза на дню. Грим помогал не всегда, случалось, что его узнавали, и тогда в срочном порядке приходилось придумывать братьев-близнецов, решивших отомстить за невинно убиенного родственника. Хорошо еще, что Ухарь — полукровка, и иногда мы гримировали его под человека, а иногда — под чистокровного орка. А орки, как и все нелюди, для людей на одно лицо. Только меня никто и никогда не гримировал. Я был неповторимым Данха-и-Нуром, единственным эльфом-гладиатором, я мой гладкий торс безо всяких следов растительности и коротко подстриженные волосы, как и два моих меча, стали частью образа. Кстати, если уж на то пошло, я давно мог отпустить длинные волосы, но предпочитал оставаться коротко стриженным.