– Ну-у, смотря что... – протягивает Эцаган. – А вы Азамату много нашили?

– Нет, пока только рубашку, и ещё гизик сплела.

– Это маловато, – строго говорит Эцаган. – Если сейчас кому-то ещё подарки делать начнёте, получится, что этот кто-то вам почти так же важен.

– Ой, – говорю, – нет, мне так не надо. Мне надо, чтобы Азамат лидировал с большим отрывом.

– Ну, тогда нашейте ему кучу всего, а потом уже можно что-нибудь простенькое остальным.

– Отлично, – говорю, – так и сделаю. Поможешь мне с фасонами?

Эцаган прямо загорается этой идеей.

– С удовольствием! – говорит. – Может, и я шить научусь? Только вот не знаю, хорошо ли это будет выглядеть, если мы будем много времени вместе проводить...

– Надо будет кого-нибудь третьего рядом усадить, – усмехаюсь, – чтобы был свидетель, что мы ничего плохого не делаем.

Эцаган, похоже, принимается всерьёз обдумывать мою идею, высказанную исключительно в шутку.

– Да ты что, – говорю, – у нас с тобой десять лет разница, не говоря уже об ориентации.

– Десять лет? – повторяет он недоумённо. – В какую сторону?

– То есть как «в какую» ? – ржу. – Мне двадцать восемь.

Он вытаращивается на меня, как будто привидение увидел.

– Вы, земляне, не стареете, что ли? – спрашивает наконец.

– А чего, – говорю, – по-твоему, это так много?

Тут внезапно открывается дверь и входит... правильно, Алтонгирел!

– Ты знаешь, что ей двадцать восемь лет? – тут же спрашивает у него Эцаган, тыча в меня большим пальцем.

Духовник делает кислую рожу.

– Не знаю, но не удивлён. Земляне дольше живут, – потом он поворачивается ко мне. – Это, кстати, хорошо, что ты старше, чем выглядишь, а то Старейшины не любят большую разницу в возрасте. А теперь можно узнать, что ты тут делаешь?

– Так просто зашла... – начинаю я, но Эцаган меня перебивает.

– Мы хотим организовать швейный клуб!

Алтонгирел высоко поднимает брови и пару секунд обдумывает услышанное.

– Только в моём присутствии, – наконец говорит он. Я кривлюсь.

– Я в твоём присутствии себе пальцы пристрочу, – говорю. – А больше нас некому проконтролировать?

– Только сам Азамат, – пожимает плечами Алтонгирел. – Но у него и другие дела есть, и, тем более, шить-то ты ему собралась, надо надеяться? Не в его же присутствии.

– А мне ты не доверяешь? – с усмешкой спрашивает Эцаган. Вот только не хватало мне их поссорить...

– Я могу сколько угодно тебе доверять, – отстранённо говорит Алтонгирел, – но Старейшинам глубоко наплевать на это. А мы все заинтересованы в их расположении.

Я тяжело вздыхаю. Господи, неужели когда-то этот вопрос решится, и мне не надо будет больше думать о реакции Старейшин, а?

– Ладно, – говорю, – я потерплю.

– Вот и прекрасно, – деловито кивает Алтонгирел. – А теперь марш в игровую, и так вчера ничего не делали.

И уходит. Эцаган бодренько подскакивает и принимается натягивать чулкосапоги прямо поверх треников.

– Куда он нас послал? – спрашиваю.

– Игры начались, – говорит он радостно. – После Белого Дня неделю надо играть, чтобы год был счастливым.

– Во что играть? – моргаю.

– Во всё, – подробно объясняет Эцаган. – Пойдёмте.

Мы спускаемся уровнем ниже – мой топографический кретинизм не позволил мне даже задуматься, что у корабля есть другие уровни. Там обнаруживается внушительных размеров спортзал, где уже собралась почти вся команда. В команде у нас, как я наконец-то посчитала, пятнадцать человек. Точнее, тринадцать плюс Эцаган и Гонд. Из них я уже хорошо знаю четверых – Алтошу, Тирбиша, Ирнчина и Дорчжи, ещё более-менее знакома с тремя – это Хранцицик, Ахамба и Бозорху, будь он неладен, ещё двоих знаю по именам – Орвой и Бойонбот, ну и наконец есть ещё запасной повар, который не представился, пилоты, которые почти не появляются даже за столом, и длинноволосый парень, который когда-то давно ещё на земном звездолёте охранял нас на пару с Гондом. А ведь это было всего двенадцать дней назад, подумать только. Парень этот кого-то мне напоминает – ах да, мужа Эсарнай. Интересно, может, братья?

Так вот, в зале присутствуют все, кроме Алтонгирела, Азамата и пилотов. И присутствуют они не просто так. Они играют в бабки. Нет, на полном серьёзе, посреди зала выстроены в линию костяшки, и все по очереди по ним швыряют ещё одной. Первобытный боулинг, ага.

– О, Лиза! – окликает меня Тирбиш. – Присоединяйтесь?

Меня дважды просить не надо, я уже привязалась к этим косточкам. Мы играем с полчаса, но я так чувствую, это только начало. Тут является Алтонгирел в халате – в смысле таком, парадном халате, хотя и не таком нарядном, как тот, что он надевал на встречу с другими муданжцами.

– Разогрелись? – спрашивает он бодрым голосом. – А теперь давайте в тивик.

Вот есть у нас всякие сказки про гусли-самогуды, от звука которых все вокруг против воли принимаются плясать. Теперь я знаю, как это выглядит. Муданжцы разделяются на две команды, каждый достаёт какую-то металлическую шайбочку, подбрасывает её в воздух... и принимается подкидывать то одной ногой, то другой, но не носком, а внутренней стороны лодыжки. В итоге вся шарашка скачет на месте, быстро поочерёдно задирая то одну, то другую ногу коленом вбок, и всё это с ужасно сосредоточенными физиономиями, да ещё и считают вслух! Я хохочу, зажимая себе рот, чтобы их не сбить, давлюсь, но даже кашлять не могу, так мне смешно. В итоге Хранцицик меня замечает и сбивается, его шайба падает на пол. Однако игра продолжается. Постепенно игроки один за другим теряют свои фишки, и в итоге остаются только Эцаган и тот парень, похожий на мужа Эсарнай. Они больше не стоят на месте, а кружат вокруг друг друга, глядя не на шайбы, а друг другу в глаза. В какой-то момент Эцаган всё-таки дожимает противника, и тот промахивается. Он, впрочем, тут же поднимает свою шайбу и кидает её Эцагану, который с выражением превосходства на лице ухитряется отбить её ногой вместе со своей шайбой, и продолжает подкидывать уже две. Остальные принимаются улюлюкать, и я невольно присоединяюсь – пожалуй, это и правда круто.

Алтонгирел даёт знак прекратить, и Эцаган ловит ладонью свои шайбы и отходит в сторону.

– Это никуда не годится, – сурово распекает проигравшую команду Алтонгирел. – Ваше мастерство с прошлого года совершенно не выросло. Эцаган как был лучший, так и остался, а ведь он был ранен. Что, больше никто не может работать над собой? А?!

В таком духе он ворчит ещё некоторое время, хотя по-моему все очень здорово попрыгали, у меня вот до сих пор живот болит от смеха. Ребята мрачнеют и в воздухе начинает попахивать адреналином. Впрочем, когда Алтонгирел объявляет, что следующим номером будет борьба, я понимаю, зачем он всех разозлил. Теперь вместо шайб парни извлекают что-то вроде фехтовальных масок, только очень крупноячеистых. Отхожу к двери на всякий случай – и сталкиваюсь там с Азаматом, который как раз входит.