понять, слишком разные профы и взгляды, лучшие детективы ломали головы, не сумев ухватить главный мотив. Лишь после первой сотни убитых выявили, что убивают только известных и богатых, а либералы или консерваторы в расчет не берется, хотя это сразу увидели даже парикмахеры.

Я матерился молча, когда же поймут, что ни одного видного ученого не вайпнуто, ни в одном НИИ бомба не взорвана! Хотя даже в Центр ядерных исследований заходи без всякого пропуска, денег нет на вахтера.

До общества не сразу дошла горькая истина, ни одного ученого, видного или невидного, нет в топ-листе ни известных, ни богатых. Тем более нет в лидерах общественного мнения, как, к примеру, таких влиятельных, как парикмахер Кроликов, блогерша Задняя Дверь, или ведущий программы «Смак» Перевертень.

– Ладно, – сказал я, – не понимают, нужно подсказать. Рафаэлла, у тебя есть знакомые в прессе? Нужна постоянная точка опоры. И вообще наш рупор.

Она вскинула в изумлении брови.

– Даже так? Игра в долгую?

– Пока не увидим результат, – ответил я.

Она прикусила губу задумавшись.

– Может быть, Клара… Нет, кораллы у нее не крала, когда-то дружили, сейчас заведует отделом новостей в «Итогах». Что именно хочешь?

– Слить ей инсайдерскую информацию, – пояснил я. – Указать, что убивают… нет, неверное слово!., делают выдирку только тех, кто влияет на общество, не имея права на него влиять.

– Это сложно, – отрубила она. – Поясни для простого народа, сейчас при демократии опасно подниматься в понимании выше его уровня.

– Хорошо, – согласился я. – Гороскопщиков казнят за то, что засрали весь интернет предсказаниями, которые ничем не подкреплены, но простой народ на них клюет и начинает им следовать. Казнят именно за это, а не за те миллионы долларов, что заработали на этом преподлейшем разводе!

Она кивнула.

– Прекрасно. Еще пару примеров, а дальше читатели сопоставят остальные случаи казней и все поймут. Но хорошо бы, чтобы в самой редакции поверили в слив…

– Понял, – прервал я. – Скажи, что следующими целями намечены актер Незовибатько и ясновидящий Крамарь.

Она охнула.

– Ты… это знаешь точно?

– Точно, – заверил я.

– Но их станут охранять!

– Если поверят, – ответил я, – что сомнительно.

Она внимательно посмотрела мне в глаза.

– Но если и при охране каз… вайпнут, то народ убедится, что за дело в самом деле взялись научники. Они же весь хайтек придумали…

– Не только хайтек, – сказал я, – топор и колесо тоже они… Хотя для тех времен это и есть хайтек, ты права. И если научники сумели создать интернет и попкорн, то вытереть грязь на полу общества тоже смогут, раз уж наконец-то решились переступить через брезгливость.

Статья про операцию «Сулла» еще не вышла, я вошел в сеть и сразу наткнулся на переписку Рафаэллы с органами, моя цифровая интуиция тоже работает, без подсказки находит то, что увидеть надо в первую очередь.

Рафаэлла переслала копию слива, предупредив, что ближайшими целями являются Незовибатько и Крамарь.

Все верно, мелькнула мысль, обязана так поступить. Как всякий законопослушный гражданин. Да и поверить в такую чудовищную операцию без доказательств трудновато. Все-таки у нас не тот древний Рим, хотя все чаще о нем вспоминают, особенно про последний период загнивания морали и упадка, после чего рухнул под своей же тяжестью, это ладно, но погрузил мир на полтыщи лет в Темные Века дикости и невежества, что было очень рискованно, мир мог и не выбраться, все полезные ископаемые с поверхности земли уже к тому времени собрали, а копать шахты могли и не додуматься.

Потому Незовибатько и Крамарь тоже должны быть казнены за преступления против человечества. И мир признает, что если терапия не помогает, спасет хирургия.

Автомобиль по моей мысленной команде набрал номер Маргариты, я услышал на той стороне далекий милый голос:

– Алло?.. Берлог?

– Привет, – сказал я. – Соскучился, еду через твой район. Не выскочишь на пять минут?.. Тут кафе, в котором впервые встретились…

Она вскрикнула живо:

– Бегу!

Я оставил автомобиль у бордюра, улица тихая, движению не мешает, вошел в кафе. Обстановка та же, как и та же официантка, она же барменша, хотя что могло измениться, это для меня прошел год, а то и больше, а существа из костей и мяса навсегда привязаны к этому замедленному миру. И спасительно для них, что не знают о существовании другого.

Маргарита появилась на пороге быстрая, с пышной прической и сияющими глазами, легко простучала каблучками к моему столику.

– Привет!

Я поднялся, отодвинул ей легкое плетеное кресло.

– Рад тебя видеть, Марго. Ты все хорошеешь.

Она польщенно улыбнулась.

– Это потому, что ты позвонил!

– Ты мне льстишь, – пробормотал я. – Кофе?

Она помотала головой.

– У меня из ушей выплескивается!.. С утра кофе и пирожки, кофе и печенье…

– Тогда мороженое? – спросил я. – Извини, на большее у меня фантазии не хватает, а названия блюд не держатся в моей дырявой памяти.

Она ослепляюще улыбнулась.

– Мужчины так редко заказывают мороженое, а это именно то, что надо… ну, чтобы безропотно терпеть ваши бесчинства после.

Мороженое подали в больших стеклянных вазочках, абсолютно прозрачных и невесомых, ощущение такое, что горка мороженого сама по себе поддерживает такую пирамиду из разноцветных шариков.

Маргарита придвинула вазочку к себе поближе обеими ладонями, улыбнулась чуть виновато, что вот такая непосредственная, любит мороженое и не стыдится, хотя должна бы заказать какой-нибудь умопомрачительный коктейль, более достойный леди.

Я начал осторожно разделять ложечкой снежнобелые шарики, что на самом верху пирамиды, стараясь не обрушить конструкцию, действую с точностью лучшего в мире хирурга, а у Маргариты горка осела и покосилась после первых двух прикосновений, она сконфуженно посмотрела на меня, засмеялась.

– Я такая неуклюжая!

– Это я уклюжий, – ответил я скромно. – Работа такая.

– Какая?

Я ответил мирно:

– Филигранная. Залезаю в ускоритель, выпрямляю выпрямитель, и вот он – анти-сигма-минус-гиперон!.. Ну, беру двумя пальцами и осторожно в чашку Петри…

– Ой, – сказала она, – как интересно. Ты никогда не рассказывал о своей работе!

– Рутина, – ответил я скромно. – Чудесное мороженое. Даже слишком. Слишком-слишком. Дождусь, когда примут закон, запрещающий вкусные блюда.

Она в изумлении вскинула брови.

– Шутишь?

– Человек должен развивать то, – пояснил я педантично и подчеркнуто строго, чтобы не могла определить, где говорю серьезно, а где ерничаю, – что дали нам Бог и эволюция. А не что досталось от животных. Понятно, мы всажены в их зверючьи тела, потому хочется пожрать, повязаться и поспать. А решать задачи вовсе не тянет, это мы заставляем себя делать под нажимом каких-то обстоятельств. Так вот их надо самим создавать и ставить в приоритете.

Она грустно улыбнулась.

– Уже сто раз вешала на