ухоженный передний дворик, окруженный рядом низких строений. Пока он ждал в комнате привратника, его поразила глубокая тишина, царившая в большом доме: ни голосов слуг, ни звука шагов.

Когда привратник вернулся, он показался ему еще угрюмее, чем прежде. По пятам за ним шел коренастый, широкоплечий человек в платье из черной узорчатой ткани, которую обожают кантонцы. У него было отталкивающее широкое лицо с тонкими неровными усами. По его важному виду было видно, что это управляющий.

— С какой стати ты, негодяй, — рявкнул он, — суешься сюда? Если нам понадобится багетчик, мы его сами вызовем. Убирайся!

Дао Ганю ничего не оставалось, как, бормоча извинения, удалиться. Тяжелая дверь гулко захлопнулась за ним.

Бредя назад, Дао Гань прикинул, что делать еще одну попытку при свете дня бесполезно. Так как осенний день был свеж и прозрачен, он решил пойти на северо-западную окраину и осмотреть хозяйство Линь Фаня.

Дао Гань вышел из северных ворот города и через полчаса добрался до канала. Кантонцев в Пуяне не так уж много, и Дао Гань, расспросив крестьян, без особых затруднений нашел земельный участок Линь Фаня.

Это был довольно большой участок плодородной земли, протянувшийся вдоль канала почти на километр. В центре стоял аккуратно оштукатуренный дом с прилегающими двумя складскими помещениями. Дорожка вела к небольшому причалу, у которого стояла джонка. Три человека загружали в нее тюки, обернутые циновками. Кроме них, на участке никого не было.

Убедившись, что в этой мирной сельской картине нет ничего подозрительного, Дао Гань повернул обратно и вновь вошел в город через северные ворота. Он зашел в трактир и заказал скромную порцию риса, чашку бульона да еще уговорил слугу принести ему немного лука бесплатно. От прогулки у него разыгрался аппетит. Он не оставил в миске ни зернышка и выпил суп до последней капли. Положив руки на стол, он опустил на них голову и сразу захрапел.

Когда он проснулся, было уже темно. Дао Гань сердечно поблагодарил слугу и вышел, оставив такие ничтожные чаевые, что обозленный слуга готов был вернуть скупого посетителя.

А Дао Гань прямиком направился к особняку Линя. Ему повезло: дорогу освещала прекрасная осенняя луна. Овощная лавка уже закрылась на ночь, и кругом было совершенно безлюдно.

Дао Гань свернул к развалинам слева от ворот. Осторожно пробираясь сквозь кусты и разбросанные кирпичи, он сумел найти старые ворота во второй дворик. Взобравшись на кучу мусора, преграждавшую вход, он обнаружил, что часть прежней стены еще сохранилась. Дао Гань решил, что, если ему удастся на нее взобраться, он смог бы увидеть, что скрывается за стенами особняка Линя.

После ряда неудачных попыток Дао Ганю все же удалось залезть на полуразвалившуюся стену. Лежа на животе, он обнаружил, что оттуда открывается прекрасный вид на особняк Линя. Жилище состояло из трех внутренних двориков, окруженных величественными строениями и соединявшихся друг с другом изукрашенными воротами. Но казалось, весь дом вымер. Никого не было видно, и, кроме окна привратника, свет горел лишь в двух окнах на заднем дворе. Это показалось Дао Ганю довольно странным, потому что под вечер в больших домах обычно довольно оживленно.

Дао Гань больше часа пролежал на стене, но внизу не наблюдалось никакого движения. Один раз ему показалось, что кто-то проскользнул в тени первого дворика, но потом он решил, что ошибся, потому что не смог разобрать ни малейшего звука.

В конце концов он решил покинуть свой наблюдательный пост. Когда он спускался, из-под ноги у него выскользнул шатавшийся кирпич. Дао Гань свалился в кусты, зацепив за груду кирпичей, которые с грохотом рассыпались. Он смачно выругался: он ушиб колено да и порвал одежду. Он с трудом поднялся и стал пробираться назад. Но тут, как назло, луна скрылась в облаках, и наступила непроглядная тьма.

Дао Гань сообразил, что один неверный шаг — и он сломает руку или ногу. Он присел на корточки и стал ждать, когда же луна появится снова.

Просидев недолго, он вдруг почувствовал, что поблизости кто-то есть. За долгие годы в лесах он научился инстинктивно ощущать опасность и теперь не сомневался, что среди развалин кто-то наблюдает за ним. Дао Гань не шевелился, напрягая слух. Не доносилось ничего, кроме шорохов в траве, где, возможно, сновали какие-нибудь мелкие грызуны.

И все же, когда луна появилась вновь, он из предосторожности некоторое время не двигался, внимательно осматриваясь по сторонам. Однако ничего необычного не заметил.

Он медленно привстал и, передвигаясь с величайшей осторожностью, изо всех сил стараясь держаться в тени, с трудом выбрался из развалин.

Вновь оказавшись в переулке у лавки зеленщика, Дао Гань облегченно вздохнул. Проходя мимо овощной лавки, он ускорил шаг — уж очень страшно было в этом тихом, безлюдном районе.

Вдруг он обнаружил, что где-то неверно свернул и теперь стоял в узком, совершенно незнакомом переулке.

Оглядевшись, чтобы сориентироваться, он заметил, как из темноты появились две фигуры в масках. Они приближались к нему. Дао Гань припустил со всех ног. Он постоянно сворачивал куда-то, надеясь оторваться от нападавших или выбежать на большую улицу, где они не решатся преследовать его.

К несчастью, вместо того чтобы попасть на широкую улицу, Дао Гань попал в тупик. Обернувшись, он обнаружил, что преследователи уже перекрыли выход. Он оказался в западне.

— Постойте, братцы, — крикнул Дао Гань, — договоримся по-хорошему.

Двое в масках не отреагировали на эти слова. Они прижали его к стене, и один размахнулся, целясь в голову Дао Ганю.

В критических ситуациях Дао Гань больше полагался на хорошо подвешенный язык, чем на кулаки. Его боевая подготовка ограничивалась парой дружеских поединков с Ма Жуном и Цзяо Таем. Но при этом он вовсе не был трусом, в чем не раз убеждались многие подлецы, обманутые миролюбивой внешностью Дао Ганя.

Дао Гань увернулся от удара и, ускользнув от первого нападавшего, попытался сбить с ног второго. Тут он потерял равновесие и первый успел схватить его за руку сзади. Увидев злобный блеск в глазах противников, Дао Гань понял, что на карте — не только деньги. Эти двое хотели лишить его жизни.

Что было сил он закричал о помощи. Тот, что стоял сзади, развернул его и ловко скрутил ему руки за спиной, другой достал нож. В мозгу Дао Ганя мелькнуло, что ему, наверное, больше не придется выполнять поручений судьи Ди.

Он напряг все силы и, откинув голову назад, нанес удар, но неудачно.

В этот момент в переулок ворвался третий бандит, мощного телосложения, с растрепанными волосами.