Советник Хун поднялся. Он задумчиво пощипывал усы. Через некоторое время он снова обратился к судье:

— Остается еще два вопроса, которые вы, Ваша светлость, не разъяснили. Как вы узнали, что преступник был в облачении странствующего монаха? При чем здесь случай с ночной стражей?

Несколько минут судья Ди хранил молчание, сосредоточенно изучая документ. Сделав пометки на полях, он отложил кисть и свернул бумагу. Затем из-под черных густых бровей взглянул на советника и сказал:

— Странный случай с ночной стражей, рассказанный сюцаем Ваном сегодня утром, добавил пос-леднии штрих к созданному мной портрету преступника. Вам известно, что воры-бродяги часто переодеваются в даосских или буддийских странствующих монахов. Это прекрасный предлог, чтобы шататься по городу в любое время дня и ночи. Итак, во второй раз Ван услышал не колотушку стражи, а…

— Деревянный гонг странствующего монаха! — воскликнул советник Хун.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Двое монахов с особым посланием

посещают судью Ди.

Судья Ди исполняет оду на обеде у судьи Ло

На следующее утро, когда судья облачался в дорожное платье, вошел старший писец и сообщил, что двое монахов из храма Великой Благодати пришли в суд с посланием от настоятеля.

Судья опять переоделся в официальное платье и сел за стол. Пожилому монаху и его молодому спутнику было позволено войти. Пока они, коленопреклоненные, отбивали три земных поклона, судья заметил, что их желтые халаты сшиты из великолепной узорчатой ткани, а подкладки — из пурпурного шелка. У всех в руках были янтарные четки.

— Его преподобие Возвышенный Духом, настоятель храма Великой Благодати, — нараспев произнес старший монах, — послал нас, недостойных монахов, к Вашей светлости с выражением почтения и признательности. Его преподобие отчетливо сознает, какие тяжелые обязанности накладывает на вас служебный долг, особенно в первые дни после вступления в должность. И поэтому он не осмелился направиться сюда с длительным визитом. Но со временем Его преподобие сочтет за честь предстать перед вами, дабы удостоиться ваших наставлений. До той поры, чтобы у вас не возникало сомнений в чувствах Его преподобия, он просит вас принять скромный дар в знак почтения, надеясь, что Ваша светлость примет во внимание не его ничтожную стоимость, а то уважение, с которым он преподносится.

С этими словами он подал знак молодому монаху, который встал и положил на стол перед судьей маленький сверток из дорогой парчи.

Советник Хун ждал, что судья отвергнет дар. К величайшему изумлению, судья лишь пробормотал обычные учтивые слова: он, мол, недостоин такой огромной чести. Монах настаивал, и судья не попытался вернуть подарок. Он встал с кресла, церемонно поклонился и сказал:

— Прошу передать Его преподобию, что я чрезвычайно тронут его вниманием и благодарю за дорогой подарок, который не останется безответным. Его преподобие может не сомневаться в том, что, хоть я и не следую пути Шакья-муни, к буддийской вере вовсе не равнодушен и с нетерпением ожидаю, когда такой глубокий знаток, как Его преподобие Возвышенный Духом посвятит меня в таинства этого учения.

— Мы с почтением передадим все сказанное Вашей светлостью. Его преподобие также настоял, чтобы мы довели до вашего сведения факт, сам по себе незначительный, но достаточно важный, чтобы оповестить о нем суд; тем более что вчера, на дневном заседании, вы, явив справедливость, совершенно ясно указали, что наш бедный храм пользуется высочайшей защитой в той же мере, что и каждый честный гражданин уезда. В последнее время в наш храм зачастили мошенники, задающие дерзкие вопросы и пытающиеся выманить у доверчивых монахов те жалкие связки медяков, которые по праву принадлежат храму. Его преподобие выражает надежду, что Ваша светлость отдаст соответствующие приказания, чтобы обуздать этих назойливых посетителей.

Судья Ди кивнул, и двое монахов удалились.

Судья был сильно раздосадован. Он уже догадался, что Дао Гань взялся за старое, но что было гораздо хуже — его выследили до ворот суда. Вздохнув, судья велел советнику Хуну развязать сверток. Сняв изящную обертку, советник увидел три сверкающих слитка золота и столько же крупных слитков серебра.

Судья Ди завернул их обратно и спрятал сверток в рукав. Впервые советник Хун видел, как судья принимает явную взятку, и это сильно его обеспокоило. Помня указания судьи, он не решался высказаться по поводу визита монахов и молча помогал судье переодеваться в дорожное платье.

Судья Ди прошествовал в главный внутренний двор напротив большого зала для приемов и увидел, что его торжественная свита уже готова.

Паланкин поднесли к самым ступеням, спереди и сзади от него стояло по шесть стражников, у передних в руках были длинные шесты с табличками, на которых было написано: «Судья Пуяна». Шесть дюжих носильщиков стояли наготове у паланкина, а двенадцать сменных несли узлы с багажом.

Убедившись, что все в порядке, судья Ди сел в паланкин, носильщики подняли его и понесли на своих натруженных плечах. Процессия медленно прошла по внутреннему двору и прошествовала через двойные ворота.

Когда они покинули территорию суда, Цзяо Тай верхом на лошади, вооруженный луком и мечом, занял место справа от паланкина судьи, а начальник стражи, тоже на коне, — слева.

Процессия двинулась по улицам Пуяна. Два гонца бежали впереди и, ударяя в медные гонги, выкрикивали: «Дорогу! Дорогу! Едет Его превосходительство судья!»

Судья Ди отметил, что в толпе не слышно обычных одобрительных возгласов. Через решетчатое окно паланкина он наблюдал, как прохожие угрюмо поглядывают в его сторону. Со вздохом откинувшись на подушки, судья достал из рукава документы госпожи Лян и начал читать.

Покинув Пуян, процессия направилась по дороге, которая тянулась на много верст вдоль заливных рисовых полей. Внезапно судья Ди уронил свиток на колени. Отсутствующим взглядом он взирал на унылый пейзаж. Судья пытался взвесить все последствия предпринятых им действий, но не мог прийти к какому-либо решению. Мерные движения носильщиков укачивали его, и судья заснул. Проснулся он, когда уже темнело и процессия входила в город У-и.

Уездный судья Пань принял судью Ди в большом приемном зале и устроил в честь гостя обед, куда были приглашены лучшие люди из местной знати. Судья Пань был на несколько лет старше судьи Ди, но две неудачи на экзаменах мешали его продвижению по службе.

Судья Ди увидел в нем человека строгих правил, обширной учености и независимого духа и вскоре понял, что неудачи Паня на экзаменах объясняются скорее нежеланием экзаменуемого соблюдать установленные правила, чем недостатком образования.

Угощение было незатейливым, самым приятным был разговор с хозяином. Судья Ди многое узнал о делах в его уезде. Было уже поздно,