Тут Сарвилл сообразил, что к чему и по какой причине Дроман настаивал на том, чтобы он обратился именно к Рите по прибытии в Столог. Медведь обернулся обратно к девушке, укрываясь от порывистого ветра, который сорвал с его головы капюшон и обнажил грязные длинные пряди.

— Проходите скорее. Я как раз наготовила пирогов с голубями.

Молча, но благодарно склонив голову, Сарвилл вошел в хату. Теплый воздух обдал его тут же залившееся румянцем лицо. Он оставил палку, ставшую его верным спутником, у порога и прошел внутрь, не выпуская из рук меч, подаренный дриадами, который за все время последних событий стал для него талисманом и невольным свидетелем каждого тяжелого выбора, который ему пришлось сделать.

Зойа и перстень медведя на пальце — это все, что осталось от него. От него прошлого. От того, кто натворил множество бед и принял столько же неидеальных решений. Эти два предмета, связанные неразрывно с ним, напоминали о прошлом и помогали двигаться в то будущее, которого он на самом деле уже не хотел. Сам не понимая почему, но он не отпускал предметы ни при каких обстоятельствах, бережно протирая их каждый вечер, перед тем как лечь спать. Вот и сейчас, усевшись за стол, он положил меч на скамью подле себя.

— Вы, должно быть, очень голодны, раз пропустили бочку с водой, — улыбнулась хозяйка, заглядывая в печь, внутри которой полыхал огонь.

— Простите, — спокойным голосом ответил странник и поднялся, чтобы умыться.

— Почему Дроман не остался и даже не зашел поздороваться?

— Он торопился успеть к жене.

— И правда. До ночи недолго осталось. А снег валит так, что скоро дорогу совсем заметет.

— Госпожа… — начал произносить странник, но его перебил милый хохот хозяйки. — Я что-то не то сказал?

— Нет, что вы. Просто никто и никогда не называл меня госпожой. — Девушка еще какое-то время продолжала хихикать. — А зовут меня Рита. Брат, должно быть, поведал вам.

— Поведал, — обронил Сарвилл, не называя собственного имени. — Я хочу еще раз сказать вам спасибо.

Девушка поставила перед ним тарелку с пирогами.

— Это долг каждого, кто служит Великой Касандре. Скажите, вы слышали когда-нибудь о Медвежьем квартале в Дастгарде?

Медведь неохотно кивнул головой, отрывая кусок зубами.

— Медведи — истинные служители Касандры. Они помогают каждому, кто обращается к ним за помощью, и за это будут вознаграждены в садах Богини. Ох как я мечтаю когда-нибудь побывать там!

— Я слышал… что там и вправду помогают путникам и живущим в Дастгарде людям и нелюдям, но делают это далеко не безвозмездно, а только если тот человек приносит пользу обществу, — возразил Сарвилл. — Вы же предоставляете кров и еду безвозмездно. Именно поэтому ваш поступок ценится мной гораздо выше.

— А как же медведи узнают, приносит ли пользу обществу гном, спустившийся с Призрачных Гор, или, скажем, бандит из соседней деревни? Ведь они все равно помогут, если тот попросит о помощи. Поэтому то, что слышали вы, путник, — большая выдумка и верить надо единственно Касандре и никому больше.

Странник не стал продолжать стоять на своем, податливо кивнув в ответ.

— Ваш глаз. Что с ним? — наивно спросила девушка.

— Что? — Сарвилл дотронулся до повязки. Он уже совсем привык и забыл о ней. — Я потерял его.

— А как? Я до жути любопытная. Вы меня извините.

— Ничего. Это несчастный случай. Строил дом в Дастгарде…

— Ясно. А то я уже подумала, что вы тот странник, которого все разыскивают, — девушка снова захихикала.

— Странник? — Сарвилл сделал вид, что удивился.

— Да. Вы что, не слышали? Ах, вы же только с дороги, откуда вам. — Рита шлепнула себя по лбу и уткнула руки в бока. — Приехали давеча гонцы из Дордонии и объявили, что последний странник из Дастгарда, имя у него еще такое дурацкое, не запомнишь. Как-то на Л. Ну, в общем, объявили тут всем такие новости, что этот странник весь великий Совет Тринадцати в Дастгарде сжег и один король, да смилостивится над ним Касандра, убережен остался. Теперь этого бандюгу не только южное королевство ищет, но и вся Неймерия. Говорят, что теперича он угроза не только для тамошнего общества, но и для всего белого света. У нас тут деревенька на пограничье, поэтому плакаты с вознаграждением тууринский с дордонийским королем друг на друга навешивают, а людям все равно. Все равно им уже на вознаграждение. У каждого местного за дверью вилы, чтобы негодного при первой возможности на них посадить, дабы не позволял себе таких утех и не убийничал безнаказанно. Но иные. Менее смелые. Навроде нашего Сумышки, который сбежал, когда армию Рогар Вековечный новую набирал, боятся так, что у них душа в пятки уходит, зная, что тот сейчас где угодно может быть, даже вон среди тех трех магов, которые у меня в сенях остановились.

— Магов?

— Ну да. Да вы не бойтесь, батюшка. То, что воля у короля Рогара всех магов переловить, не значит, что все они до единого, как этот… Сагрилл. Точно! Так его и зовут. Касандра жизнь этим магам сохраняет, а значит, ничего против оных не имеет. А Божья воля против королевской для нас, деревенских, знаете ли, все.

— А что же… Сагрилл? Так вы сказали? Его же Касандра до нынешнего времени бережет. Тоже, стало быть, неспроста.

— Его-то она просто изловить не может. Потому как жестокие убийцы наподобие странника этого супротив всякого ее закона стоят. Но можете не сомневаться, кара его настигнет.

— Ну а вы сами, Рита, как это понимаете?

— О! Тут важно своему чутью довериться. А мне мое чутье говорит, что те маги, что и вы, ни в какое сравнение с этим странником не идут. Послушайте. Баню затопить надо, чтобы вы помылись с дороги. Поможете? Да вы смакуйте, не торопитесь. Успеем. С пирогами что не то? — удивленно заметила хозяйка, когда увидела, что Сарвилл перестал сметать их с тарелки один за другим.

— Нет. Простите, — опомнился медведь. — Всякие мысли в голову полезли. Задумался.

Он откусил кусок и через силу принялся пережевывать, пытаясь не подать виду, что аппетит совсем пропал.

— Да вы не бойтесь. Хотите, я вам в другом месте постелю, если с магами под одной крышей вам боязно? Вы из Дастгарда, а я понимаю, как сильно там их боятся после подобных этому страннику чудовищ. Ежели так, тогда нам вас надо в баню скорее отпустить, потому как они скоро воротиться должны.

— Не хлопочите, Рита. Возможно, знакомство с ними мне, напротив, окажется очень полезным, — ответил Сарвилл.

— Ежели так — вам очень повезло. Я же вам уже сказала, что сама до жути любопытная. И вот накануне я у них все-все выведала.

— Правда? И что же они рассказали?

Рита подозрительно взглянула на странника.

— А вам это зачем же?

— О нет-нет, — Сарвилл дружелюбно улыбнулся, перебарывая бурю апатичных эмоций внутри. — Я не желаю им зла. Просто мне всегда было интересно увидеть настоящего волшебника и тем более магию, которую он творит.