Хозяйка обрадовалась и смело подхватила предложенную странником тему.

— Вы знаете, мне и самой очень хотелось поговорить о них с кем-нибудь, но эльф мне строго-настрого запретил. Однако вы человек совсем другой, не то, что мои соседи. Вы им зла действительно не причините, я правду чую за версту. Тем более что вы сам волшебник.

— Вы правы, Рита, — признался Сарвилл, выдохнув, и медленно прикрыл открытый глаз, чтобы успокоить волнение.

— Трое этих магов. Ну я говорила уже. Молоденькие. Молодой парень, эльф и девчонка. Парень с девчонкой уж больно молчаливые, редко когда слово молвят, а вот эльф у них за троих разговаривает. Вот он и рассказал мне все, когда его спутники спать ушли. Не то чтобы добровольно, но в игру мы с ним играли.

— Игру? — переспросил Сарвилл.

— Ну да. Правда за правду называется. Это когда наливаешь…

— Да, я знаю, Рита, — странник кивнул.

— Ну вот. Так он мне рассказал, что они с друзьями направляются в Башню Стихий и что им там кого-то спасти надобно. Что у них целый клан магов есть и из всего общества их одних отправили какого-то важного чародея спасать. Ох и могучий этот эльф, стало быть. Еще молодо-зелено, а силищ у него магических, по его же рассказам, хоть сколько армий победить. Я ему, конечно, тоже много чего по дурости поведала, — захихикала хозяйка, — но он добропорядочный волшебник, это сразу видно.

Сарвилл невольно бросил взгляд на медвежью морду на своем пальце и догадался, что маги посланы Вастерасом.

— Значит, они сегодня вернутся?

— Ох, должны были, конечно. Только вот…

— Что не так?

— Время уже позднее, а я этого эльфа вчера предупредила кое о чем.

— О чем?

— А что, если и вам, батюшка, все перескажу и вы тоже с собой совладать не сумеете?

Странник промолчал, но девушка, не в силах сдержать язык за зубами, продолжила:

— Ну да ладно. Вы-то вон какой мудрый. Вам и не страшно таких вещей говорить. — Она вытерла руки о фартук. — У старосты нашего сын защитником из Инквизиции был, и его маги убили. С тех пор начал он местных мужиков подначивать и с ними заодно каждого чужака в Стологе встречать и мучить, пока не убедится, что у того огоньки в зенках не пылают. До того домучился, что однажды на кого-то знатного напоролся и тогда люди тууринского владыки прискакали и объяснили ему, что так делать не положено и что его казнь за такие проступки ждет. После этого он вроде как притих и только в окно из хаты своей поглядывал уже вот несколько лет на каждого чужака. А как весть пришла о том, что Сагрилл этот весь Совет Тринадцати истребил, все только и ждут, что он опять с цепи сорвется и до плахи допрыгается.

— Ну, это только ваши предположения, — возразил Сарвилл. — Время имеет свойство вразумлять людей и дарить им смирение.

— Может, это оно и так, — хихикнула девушка. — Только вы не слышали, какой вой поднялся, когда ему эту новость доставили. Выл он словно зверь какой, а не беспомощный старик. С тех пор мы только и ждем, что он взбесится и все, что копил, наружу выплеснет. Я всех предупреждаю, потому как безопасность прежде всего, а не потому, что мне посплетничать хочется. Вы не думайте. И не выходите со двора лишний раз без надобности.

— В таком случае чужакам задерживаться в вашей деревне и вправду не стоит, — странник устало улыбнулся.

Рита пожала плечами, долила гостю еще молока, и они просидели так еще некоторое время. Девушка расспрашивала медведя о Дордонии, его прошлом, семье, родителях и даже о внуках, до последнего будучи уверенной в том, что он уже стар, беспомощен и доживает свои последние дни на этом свете.

Оставшись в одиночестве и расположившись в предбаннике, Сарвилл сидел на скамье и размышлял о том, что узнал от деревенской девицы, и боялся даже в этом темном помещении снять повязку с глаза, чтобы кто-то случайно не увидел его и не накинулся на месте.

Не замечая сам за собой, он положил ладонь на рукоять меча и крепко сжал ее. В руке забилась кровь, разливая по жилам магическую силу. Затем, натянув волосы на бороде, он уже прислонил лезвие, чтобы дернуть, но вдруг опомнился и оставил и длину волос, и длину бороды, чтобы до последнего скрыть свое истинное лицо от жителей Столога.

***

Странник проснулся в сенях на следующее утро от назойливого луча света, который пробивался через худую крышу, пробегал по рассыпанному по полу сену и взбирался на лицо Сарвиллу, упрямо вглядываясь тому в не закрытый повязкой глаз.

Бессознательно, словно забыв накануне сделать какое-то важное дело, медведь стукнул руками по полу и судорожно нащупал Зойу — грудь в этот момент облегченно опустилась.

— О, вы уже проснулись, господин… — обрадовалась девушка, по своему подобию хлопоча около печи, когда странник вошел в комнату.

— Сар… — начал произносить медведь, но вдруг опомнился, кровь прилила к голове, затем что-то вспомнил и с облегчением докончил: — Вилл. Меня зовут Сарвилл.

— Приятно познакомиться. Спустя ночь, — захихикала девушка, отмечая собственный юмор. — Все у вас там имена на один манер. Да и Туурин не лучше. Одни Чувары да Чавары. Садитесь к столу, чистите яйца, только с печи. Как спалось?

— Спасибо, вы очень добры.

Какое-то время в комнате из звуков раздавался лишь треск поленьев и скорлупы, которую Сарвилл счищал со своего завтрака.

— Маги так и не приехали? — спросил он как бы невзначай.

— Не воротились, — ответила девушка, обрадовавшись очередному вопросу. — Клянусь, что это все я своими страшилками на них жути нагнала. Ну да ладно. Зато все живы-здоровы. А волшебники все равно вот-вот уже отъехать собирались. Ну и скатертью дорога. Пусть все у них сложится. А вы что за безделушку всюду с собой таскаете, ни в баню, ни в нужник без нее?

Наивный, ласковый, но смущенный смех пробежался по комнате.

— Меч, что ли, какой? Я сначала за свирель чудную эту штуковину приняла, а сейчас вижу, что это и не музыкальный инструмент вовсе. Вы расскажите еще что-нибудь о себе ради Касандры. А то вот помылись и как моложе выглядеть стали, что мне даже неловко стало, что я вас вчера за старика приняла. А так, кажись, и в мужья мне сгодитесь.

Постоянное хихиканье добродушной хозяйки, приютившей его, медведь поначалу совсем не замечал, но чем больше Рита задавала вопросов о нем и его жизни, тем раздражительнее ему становилось и тем скорее хотелось покинуть хату, в которой вроде все было хорошо, но как-то подозрительно и тревожно.

— Семейная реликвия, — без желания кинул Сарвилл.

— Это что еще значит? Наследство какое получили?

— Вроде того. — Сарвилл засобирался. — Спасибо вам еще раз, Рита. Вы действительно спасаете многих от голодной смерти. Касандра вас вознаградит.

Странник кивнул и направился к выходу.