– По твоей просьбе мы провели установочные данные на Поля Дюваля двадцати семи лет от роду, гражданина Франции. Мать работает букинистом, отец трудится в издательстве газеты, названия пока не знаем. Задача была установить компрометирующие его связи и аморальное поведение. В ходе проведенных мероприятий установили – Дюваль вообще не интересуется твоей дочерью, но почему-то устанавливает контакты с нашими отставниками, явно выискивает какой-то адрес, да и странно себя ведет в целом, но твоя дочь здесь совершенно не причем, к бабке не ходи. Более того, нами установлено, что за ним ведется параллельное наблюдение нашими коллегами из Москвы. Вот я у тебя хочу спросить: в какую жопу ты меня засунул, Кирюша?

– Какие москвичи? – насторожился Нелюбин.

– Твоя очередь, – жестко ответил Крутов.

Нелюбин на мгновенье задумался и, смахнув рукой со стола несуществующие крошки, сказал:

– Хорошо, слушай правду. Полтора месяца назад ко мне в гости приперся этот недоделанный француз. Он явно кадрил Алёнку. А что мне было еще думать? Месяц спустя он снова пришел, но уже обратился лично ко мне с просьбой найти материалы по делу его деда, Бартенева, расстрелянного в тридцать седьмом. Да, не удивляйся, его дед был русским, а бабка эмигрировала во Францию.

– Не пойму: что, нельзя было ему кратко рассказать, за что и когда?

– Нет, нельзя. Он не просто хотел знать обстоятельства, ему взбрендило в голову положить цветы на могилку деда.

– Ну и?

– Что «ну и» … деда его расстреляли в том году под Дубовкой. Тебе объяснить, что это за место или сам додумаешься?

– Ёшкин кот . – протянул Крутов и озадаченно покачал головой. – Так бы и сказал, а дочь-то зачем приплетать? Ладно, конспиратор, слушай. Твой Дюваль занимается помимо работы двумя вещами: или спит или занимается поиском своего деда. Третьего не дано. Бывают, конечно, странные маршруты. То в парке погуляет и порисует, то в книжном магазине Горького почитает, то в центр Лисецка идет через его окраину. Но в целом ничего примечательного. Также засекли мы его приятеля, с которым он вместе передвигается, но пока не установили. Сегодня посетили они Синие Дали и пообщались, знаешь с кем?

– Не тяни, – Нелюбин мрачнел на глазах.

– Был такой сотрудник Сорока, сейчас в отставке. Вот они у него почти два часа и просидели. О чем говорили, не знаю, но на выходе я кое-что услышал. Оказывается, у Сороки остались какие-то зарплатные ведомости за год или за полгода, я не расслышал. Так он их обещал передать Дювалю. На неделе, сказал, приезжайте, отдам. Для чего им ведомости, я не понял. Может быть, ищут ещё кого? И еще напоследок сказал ему странную фразу: «ты, считай, деда сегодня второй раз похоронил». Но это не главное. Пока я на хвосте у них висел, там же в Далях срисовал еще одного «наружника». Молодой, профессионал. Интересовался Дювалем, сто процентов. Лишь бы он наших не засек, не дай Бог, если москвичи вели француза еще до этого.

– Ты не мог ошибиться?

– Мог, конечно, но вероятность мизерная.

– А с чего ты решил, что москвичи?

– Манера себя вести, одежда, здесь такую не носят, навыки. Но точно не «Моссад». Хотя лучше было бы, если был бы «Моссад». Я распорядился ребят отозвать. Кстати, ты не забыл, что обещал документально прикрыть меня?

Нелюбин пропустил вопрос мимо ушей. Он немного помолчал, пальцами коснулся прически и пошел к входной двери. Там он обернулся и протянул руку:

– Правильно сделал, что снял «наружку». Ладно, поживём – увидим. Не исключаю, что ты ошибаешься. Так иногда бывает.

– Кирилл, ты обещал документы подготовить, мне же надо чем-то зад прикрыть.

На это Нелюбин ответил крайне просто:

– Не будет документов, Витя. Сам выкрутишься… – и, увидев вытянувшееся лицо друга, добавил, – у нас, у русских, есть две пословицы на подобный случай: «любишь кататься (здесь он сделал паузу) – люби и саночки возить» или «долг платежом красен». Выбирай любую.

Дверь за гостем медленно закрылась…

Вторник у студентов юрфака считался тяжелым днем. Какой-то умник на кафедре составил расписание учебных пар таким образом, что последняя заканчивалась в половине шестого. Но сегодня это было на руку Лешке. Вчера он в перерыве нашел Поля и тот подтвердил, что всё сообщил Нелюбиной на словах. Та удивилась, но обещала передать. Сегодня в обед Поль поздоровался с Алёнкой и та сказала, что отец сможет прийти на встречу.

Лешка уже знал, как будет действовать. На последней паре он предложил своей сокурснице, Ленке Тарасовой, умной, но одинокой девчонке сходить после лекций в кафе с целью помочь ему, Самойлову, с изучением римского права и заодно полакомиться мороженым и кофе с выпечкой. Пригласить Белку он никак не мог, она прекрасно знала Нелюбина, и из-за непрекращающейся девчачьей болтовни могла банально не дать записать разговор. А Тарасова была идеальным помощником в решении этого непростого вопроса. Немногословная, вдумчивая, она практически никогда не задавала вопросов. Её лицо можно было бы назвать приятным, если бы оно не было так сильно изуродовано угрями. Но и это обстоятельство сегодня было на руку. Не надо было бы долго объяснять Белке, почему вместо нее сидит незнакомая девушка. Учеба, учеба и еще раз учеба.

– Ленк, пойдем сегодня в кафешку заглянем. Я что-то туплю с римлянами, прокомментируешь, если что, хорошо? А с меня пломбир и плюшки. Всего-то полчаса. Иногороднюю девушку, не избалованную мужским вниманием, долго уговаривать не пришлось. Она только поправила очки на носу и молча кивнула. Лёшка посмотрел на часы. До встречи оставался ровно час.

В кафе было уютно и немноголюдно. Лёшка подвел спутницу к столику у окна, помог ей раздеться и посадил на нужный стул и лицом в ту сторону, которая ему была необходима. Сам же, бросив шапку на соседний столик, пошел в сторону прилавка со сладостями. Время было рассчитано по минутам. За Дювалем могли следить, поэтому надо всё было сделать чисто. Наконец, за пять минут до шести часов появился Поль. Он пробежал глазами по столам, выбрал тот, на котором лежала шапка Самойлова, и сел за него. Лёшка, проходя мимо с подносом, незаметно зацепил шапку и подсел к Тарасовой. Он разгрузил поднос, достал из сумки и положил рядом с собой плеер вместе с конспектами и учебниками. Дружески кивнул Ленке, и они углубились в чтение, мирно попивая кофе.

Лёшка увидел, как нервно дернулась спина Поля, и осторожно поднял глаза. В кафе вошел среднего роста мужчина и, мгновенно сориентировавшись, направился к столику Дюваля. Лёшка тут же уткнулся глазами в учебник, нажал кнопку на плеере и сделал несколько пометок в конспекте с римским правом. Нелюбин поздоровался, присел напротив Поля и расстегнул пальто.

– Здравствуйте, Поль. Мне Алёна сказала, что вы хотели меня видеть. Я вас внимательно слушаю, – легкая полуулыбка выражала вежливость и благожелательность.

– Здравствуйте, Кирилл Филимонович, – нейтрально ответил Поль, – благодарю, что не отказали во встрече.