За столом воцарилось молчание. Леший едва сдерживал смех и только невероятным усилием воли не выдал себя:

– Значит, и на старуху бывает проруха.

– Отвянь. Тут отдельный случай, – Прудников до хруста сжал кулаки.

– Так, может, это и был «Игрок»? – Леший всё прекрасно понимал, но не мог не подначить товарища.

– Ага, в такой попугаистой куртке, самое оно… Я бы сказал, что он, вероятнее всего, сосед «Католика». Они же вместе сегодня вышли из подъезда, но тут есть варианты. К тому же вернулись порознь. Какие соображения?

– Или коллега с кафедры или студент. Хотя вероятнее всего какой-нибудь местный краевед – следопыт, – как всегда первым и а всех ответил Петька. Леший молча и согласительно при этом пожал плечами.

Прудников тяжело вздохнул, допил кофе, и вся компания покинула заведение общественного питания…

Дверной звонок на секунду опередил радио «Маяк»: «Передаем сигналы точного времени. Московское время двадцать часов». У Крутова не было никаких сомнений насчет личности звонившего, тем более, что он наблюдал уже пятнадцать минут, как Паршин курил возле его подъезда.

– Ты точен, как часы, – похвалил Виктор Иванович Стёпу, согласно сценарию. Согласно тому же сценарию Паршин немного смутился и прошел на кухню. Две кружки с дымящимся кофе стояли на столе в ожидании своих клиентов.

Паршин выглядел расстроенным и решил сходу облегчить душу:

– Простите, товарищ майор, я упустил второго… поспешил… ну, я на него налетел, там арка была, а он звонил. Пришлось пройти немного дальше, чтобы не раскрыться, а когда развернулся, его уже не было. Автобус там вроде отходил, наверное, он им и воспользовался. Звонил женщине, зовут Машей, договорился о встрече. Судя по разговору, у них близкие отношения.

– Плохо, Стёпа. Вы что-то все стали объекты терять, как дети. Я понимаю, если бы вы были новичками. Видел я этого парня … ну как можно было … Ладно, он сейчас не самое главное. Скажи, сегодня ничего странного не заметил? Ты не стой столбом, присаживайся.

Паршин по вопросу понял, что он обязан был что-то заметить, поэтому присел и осторожно произнес:

– Я напрягся, когда «Француз» у витрины магазина долго стоял. Сначала подумал, что проверяется, но он стоял очень долго, поэтому вряд ли. В автобусе он с другом всю дорогу промолчал, вышли они на остановке «Синие Дали». С ними вышел еще один пассажир.

Крутов жестом остановил Паршина:

– Описать его сможешь?

– Блондин, стрижка короткая, высокого роста, за метр восемьдесят, спортивного телосложения. Лет двадцать пять – тридцать, точнее не скажу. А что?

– Именно этого блондина я встретил в деревне дважды, как только въехал и еще раз уже в самом конце. Странное совпадение. Он за ними шел?

– Нет, он первым вышел и сразу же пошел в сторону деревни. А он с ними в контакт вступал в деревне?

– В том-то и дело, что нет.

– Тогда я ничего не понимаю, Виктор Иванович.

– А что тут понимать, Стёпа. Это наши коллеги работают и, судя по почерку, они из столицы. Красиво работают. Он сам их привел, как на поводке, меня заодно срисовал… скажи, на Плехановской в адресе ничего примечательного не заметил?

– Нет, там все очень тихо было. Объект познакомился с дворником, тот их пригласил к себе, где они и пробыли около полутора часов. Я после нашел участкового и аккуратно поинтересовался. Дворник Игнатьев Михаил Сергеевич, проживает в квартире номер один. Он, оказывается, там с рождения живет. Иногда подрабатывает сапожником возле рынка. Патент у него имеется. Виктор Иванович, я не понял, а с какой целью московские приехали? Этот Дюваль настолько серьезен?

В другое время Крутов, вероятнее всего, с удовольствием поговорил бы со своим заместителем, но сегодня ему было явно не до того:

– Стёпа, думаю, у нас могут быть проблемы. Если бы мы работали одни – полбеды… в общем так, мы с тобой сегодня никуда вместе не ездили. С завтрашнего дня сворачиваем все дела по Дювалю. Парням ничего объяснять пока не надо. Если что, у вас была учебная тренировка. Если план еще не готов – составишь его сегодня ночью. Боюсь, нас случайно могли подставить. И это уже не есть хорошо, – задумчиво добавил Крутов. – Так, Стёпа, допил? Всё, действуй, как договорились, завтра на службе продолжим, пока.

Когда через час раздался звонок в дверь, Крутов почувствовал небольшое смятение в душе. На пороге стоял Нелюбин в спортивном костюме и с легкой улыбкой на тонких губах. Он зашел в квартиру, по привычке огляделся и протянул хозяину руку:

– Ну, привет, что у тебя стряслось?

Крутов ответил на рукопожатие и повел гостя на кухню, попутно пытаясь понизить ему градус настроения.

– Привет, дорогой, это не у меня, это у тебя стряслось. Кофе налить?

– Кофе на ночь вредно, равно как и водка, – Нелюбин иронично улыбнулся и слегка приоткрыл занавеску на окне, демонстрируя хозяину початую бутылку «Посольской». – Смотри-ка, на заводе стали недоливать, надо в ОБХСС позвонить будет.

Смятение в душе уступило месту нарастающей злости:

– Я просто предлагаю поговорить начистоту, – Крутов демонстративно плеснул себе пятьдесят граммов в рюмку и уставился на друга.

– Не пойму тебя, дружище, о какой чистоте мы говорим? – Нелюбин приподнял правую бровь. – Я чист перед тобой, а если у тебя есть что в кармане, то выкладывай, не тяни. Я пробежаться еще хотел успеть.

Крутов резко запрокинул голову и жгучая жидкость немного его успокоила.

– Кирилл, мы старые друзья и со мной финтить не надо. Ты попросил помочь с Дювалем и сказал мне, что это якобы ради твоей дочери.

– Отчего же «якобы».

– Не перебивай, – Виктор Иванович был настроен решительно, – ты меня решил использовать в темную, а я такого отношения к себе не заслужил. Почему ты мне не сказал, что Алёнка здесь вообще не причем? Я головой своей рискую для тебя, а ты…

Нелюбин продолжал с улыбкой рассматривать своего друга, как обычно родители терпеливо смотрят на капризничающих детей:

– Я сказал тебе всё, что думал. А что собственно случилось?

Крутов посмотрел в глаза Нелюбину и понял, как он ему отомстит:

– А ничего не случилось, Кирюш. Так, водочки, видно, лишней выпил, вот и почудилось старику. Знаешь, как в песне… «выпил рюмку, выпил две – закружилось в голове», – Виктор Иванович с выражением в голосе пропел строчку народного шлягера. – Так что, если спешишь, то иди. Извини, что потревожил.

Нелюбин внимательно посмотрел на старого друга и, смахнув с лица остатки улыбки, спросил:

– Что ты хочешь?

– Правду.

– Договорились. Только давай начнем с тебя.

– Да без проблем, – Крутов, не жалея Нелюбина, закурил и сообщил, глядя товарищу в глаза: