Я слушала ее смиренно, с покорной готовностью быть покрытой толстым слоем матерков, но их не последовало. Сдаржалась продавщица. На радость мне и к разочарованию публики.

- Молодая, а какая вредная.... - Бормотал старческий голос за спиной. - Раньше и таких яблок не было, а ей, вишь.... В войну так вообще не знали, что это такое....

- Вы берете или нет? А то мне бананов надо!

- И мне.... Очередь уже скопилась.

- Девушка, поторапливайтесь....

Я слабо гавкнула что-то неразборчивое бубнящей за спиной толпе и пошла прочь.

Черт бы подрал такое задание....

Ни нервов, ни сил не осталось. Прав был, Дрейк, ой как прав. Слова не бывают просто словами - они такая же энергия, как и все остальное, и сегодня я убедилась в этом так хорошо, как никогда раньше.

За целый день из моего рта вывалилась такая куча гадостей, что превратись каждая из них в стрелу, половина района полегла бы еще до вечера, так отменно я старалась.

За очередную подколку на Татьяну вылился ушат смачных помоев, который поверг в шок не только Валентину Олеговну, но и всех остальных девочек. Кондукторша узнала все о своих жмотских и низменных качествах сразу же после того, как "забыла" выдать оплаченный мной проездной билетик. Билетик был отвоеван жестким боем, но в отместку по моему лицу стекали выплеванные кондукторшей оскорбления личного характера - едкие, как яд гадюки. Далее была женщина за прилавком в кафе-столовой, забывшая, что поверх риса должен лежать не один тощий кусочек мяса и три капли подливы, а, по-крайней мере, три куска и черпак соуса. Бедная дама в белом поварском колпаке.... ее вытянувшееся от неприязни лицо до сих пор стояло перед глазами.

Потом были еще люди и еще слова, одно другого хуже. Они - невидимые, но от того не менее опасные - втыкались в людскую суть, разъедая, потачивая, заражая ее. В энергетически пробитые бреши утекала жизнь, в головах кружили мстительные ответы, не сказанные вовремя, убивающие не врага, а хозяина, отравляющие его кровь одним своим существованием.

Но людям этого не было видно. Слова срывались с губ, как спугнутые движением руки, смертоносные мухи. Они взлетали с насиженных мест и отвратительным жужжанием устремлялись навстречу оппоненту, чтобы ужалить, прогрызть в защитной оболочке отверстие и отложить в нем личинок, которые не дадут ране затянуться. И пусть тело потом болеет, пусть зреет на других и себя обида, пусть растет ненависть на жизнь и соседей, пусть.... Их - мух - от этого становится только больше.

Я шла по мокрой улице и качала головой.

Нельзя.... Нельзя думать, что слова - это просто слова. Слова - это то, чем мы делимся - невидимо, но осязаемо. Сказал кому-нибудь плохое, и будто шлейф тянется по пятам, хоть порой и кажется, что повеселился, "оттянулся", дал волю чувствам, не выставил себя в нужный момент "слабаком". А на самом деле как раз им и оказался - пробил брешь в своем же панцире, и плевать, на кого направлен гнев и праведный ли он. Ведь возник-то он в твоем теле, значит, его и будет пожирать.

После этого изматывающего дня на душе было омерзительно и пусто, а тело казалось высосанной досуха оболочкой, за день скукожившейся от дурной болезни.

Неслись по дороге машины, бил в глаза свет фар, превращая людей в силуэты. Фонари горели через один, асфальт безучастно отражал суетную жизнь в лужах.

Сил на то, чтобы ругаться с выдавшей сдачу пятикопеечными монетами татаркой - владелицей мелкого торгового киоска на подходе к дому, уже не нашлось. Да и не хотелось. Я взяла протянутый Вискас, сгребла в ладонь гору мелочи и отправилась прочь от магазина.

Кота я найти не смогла. Темнело рано, а Миша был глухим - звать бесполезно.

Облазив кусты, заборы и подворотни, я вздохнула и направилась в подъезд.

Тяжелый день, тяжелый урок.

Дрейк знал, как учить так, чтобы запоминалось навсегда.

Мама пила на кухне чай - сидела, устало склонившись над страницами, просматривала каталоги с одеждой, привезенные из Турции Я присоединилась молча. Налила кипятка, бросила пакетик с заваркой, неуверенно посмотрела на пузатую сахарницу и отвернулась, чтобы не искушать судьбу.

Скрипнул под моим задом табурет.

Шелестели переворачиваемые страницы, с застывшими улыбками смотрели с фотографий лица разряженных в свитера и кофты моделей; гудел холодильник, безмолвно косилась цифровым глазом микроволновка.

- Мам....

- М-м-м? - Мать оторвала взгляд от каталога и посмотрела на меня. Уставшие, будто поблекшие, глаза от постоянной борьбы за существование.

- Может, ремонт сделаем? Как-то обветшало у нас все.

Она покачала головой, болезненным непривычным жестом потерла висок.

- Не на что, Дин. Товар в магазинах не идет, голодать бы не начали, не до ремонта пока. Вот пытаюсь понять, что же дальше везти, чтобы покупали.

- Ясно.

Вспомнилась круглая сумма на моем банковском счету в Нордейле, вспомнилась пачка наличных, протянутая в кафе Дрейком - все это богатство в этом мире было так же бесполезно, как размокшая в луже газетная бумага.

Полночи я лежала с открытыми глазами.

Думала о том, что осознала сегодня - слова, словоизъясвления, энергия, уплывающая от тебя к другому, причиняя невидимый сложнопоправимый вред обоим. А ведь раньше было так привычно и просто сказать гадость.... Как умыться, как почистить зубы, сходить за лапшой в магазин. Подумаешь, слово....

Текли минуты в душной спальне; я пыталась восстановить душевный баланс, но это так же сложно, как латать после воздушной атаки фанерный дом. И дело было не только в переосмыслении опыта по злословию, бередили душу так же мысли о семейной нищете и несостоятельности и о том, куда мог неожиданно подеваться грязный бездомный кот, давно уже ставший родным.

Утром. Я найду его утром. Обязательно выйду пораньше, и он окажется где-нибудь во дворе, не может быть иначе. Да, опасностей много, но судьба не допустит, ведь не допустит (?), чтобы случилось непоправимое.

Едва успокоившись, я вновь переключалась на маму, на грязные обои, на подавленные глаза, разглядывающие каталог. Как справиться с ситуацией? Что нужно сделать? И мог ли обретенный талант помочь от безденежья?

Тихие минуты складывались в часы, голова без устали рассматривала варианты получения дополнительной прибыли от умения путешествовать.

Заняться доставкой вещей, писем, ценных грузов? Но как, когда ни лицензии на деятельность, ни офиса, ни репутации. А ведь будут спрашивать, уточнять детали, обязательно допытываться какими методами груз попадет из пункта "А" в пункт "Б". Что говорить? А нечего. При всем желании рта не разомкнешь - сработает наложенный Дрейком запрет. И правильно сработает, а иначе недалеко и до встречи с местными властями, а там до выяснения необычных способностей Кочетковой Дины.