Закрыв глаза, я сосредоточилась на мысленном изображении собственной головы и стала медленно произносить слова "Я могу найти объект, не зная, где он находится. Я это умею. Это просто. Я всегда это умела...."

Да.... Умела с рождения. Это всегда во мне было заложено - нюхом чувствовать следы растворившихся людей и животных. Это нормальное умение, простое и доступное мне с самого начала. В нем нет ничего необычного, и когда я открою глаза я просто буду знать, что всегда это умела.

Картинка в сознании начала меняться. Снова поехали в разных направлениях пласты заложенных знаний, не спеша перестроился хитросплетенный узор из символов, и как только это произошло, на меня опустилось неземное, блаженное спокойствие.

Открыв глаза, я какое-то время просто сидела, чувствуя на щеках ветер, глядя, как по далекой дороге проезжают машины и автобусы.

Сомнений не было. Будто на качелях сидела не старая вечно волнующаяся по пустякам Динка, которая боялась и "неумела", а новая - знающая, уверенная, спокойная. И вновь показалось, как уже было однажды, что вместе с новой "мной", глаза открыло какое-то древнее существо, знающее законы мирозданья, а потому никогда не суетящееся и не спешащее.

Те древние глаза неторопливо оглядели траву у ног, бетонный бордюр песочницы, оставленный кем-то синий совок, безучастно прошлись взглядом по многоэтажкам, не удивляясь и не испытывая эмоций, мол, это просто еще одно место - одно из многих....

Я тряхнула головой и избавилась от наваждения. Чувствовать себя всезнающей сущностью было приятно, это помогало избавиться от проблем и ощутить гармонию мира даже в хаосе, но меня ждало дело. Дело, которое я точно знала, я теперь могла решить.

Мимо по тропинке прошла бабуля с котомкой. Подозрительно зыркнула на меня одним глазом, пошамкала губами с видом "Сидят молодые бездельники с самого утра на улице....", но вслух ничего не сказала.

Как только ее спина отдалилась, а негативный шлейф рассосался, я закрыла глаза и начала представлять Мишу - белую грязную морда, розовый нос, зеленые глаза, обмороженные ушки, прижатую к телу заднюю ногу, спутанную на спине и брюхе шерсть....

Постепенно изображение в голове из плоского начало делаться объемным, наполняться светом, уплотняться, оживать, и как только оно полностью достигло сходства с оригиналом, я мысленно ринулась к нему навстречу, всеми силами желая оказаться рядом. Вперед... ближе....быстрее.... еще ближе....

И когда моих ушей коснулся визг, исторгаемый кошачьей глоткой, я резко открыла глаза.

Впервые в жизни я дралась ни на жизнь по-настоящему.

Чье-то лицо - ногтями, чей-то бок - кулаком, уши - вывернуть, чьи-то волосы - с корнем..... Трещала дешевая курточная ткань, отлетел на землю капюшон, из разбитого носа капала алая, казавшаяся неестественно яркой на фоне серого пасмурного дня, кровь.

Они бежали, сыпля матерками и оскорблениями, как стая поганых трусливых собак. Детдомники. Четыре пацана, лет по десять-двенадцать, привязавшие к Мишиному хвосту веревку. Я осела прямо на усыпанную листьями землю, автоматически отмечая, где нахожусь.

Когда это приземистое двухэтажное здание было садиком. А позже, по распоряжению горсовета, было отдано детскому дому. С тех пор как это случилось, территорию старались обходить стороной - ребятня здесь обитала злая, старающаяся нашкодить всем и каждому, кто окажется в пределах видимости. Обиженные, ожесточенные, мстительные дети....

Скоро выйдут их воспитатели, разбираться, почему побои, синяки, кровь....

Миша полз почти что на брюхе, веревка волочилась следом на обрубке хвоста. Уткнулся носом в ладонь и притих, будто лишенный сил. Я взяла кота на руки, он мяукнул от боли.

Суки.

Прыгая в Нордейл, я знала, что никогда и ни за что не потеряю Мишу между мирами.

Я положила его на диван - грязного, тощего и какого-то неподвижного. По моему лицу текли слезы, пальцы безбожно дрожали, пытаясь справиться с плотно затянутом на хвосте узлом. Нахлынувшее на территории детдома озверение, медленно уступило место горечи и отчаянию, мне казалось - кот умирает. Он тяжело дышал и дрожал, а я ревела, понимая, что, наверное, все-таки, опоздала. Гладила пушистую голову, что-то приговаривала, раз за разом проваливая попытки совладать с узлом. Впадала в какое-то черное, нездоровое отчаяние.

Стук в дверь вывел меня из транса. Громкий, настойчивый, даже грубый звук.

Кому и что понадобилось в это время? С трудом поднявшись на ноги, я бросила взгляд на часы - почти полночь, и, как старуха, болезненно согнувшись, пошла вниз, открывать.

На пороге стоял Дрейк, и лицо его не предвещало ничего хорошего. Он молча шагнул мимо меня в дом, развернулся и каким-то шелестящим, пугающим голосом произнес:

- Я давал разрешение на перенос объектов в этот мир? Нет? - Злой взгляд прищуренных глаз. Ледяной, пронизывающий насквозь.

Я похолодела.

- Нет! Дрейк.... Это всего лишь кот!

Но начальник уже быстро поднимался по лестнице на второй этаж, я, задыхаясь от страха, бежала следом за ним. Глаза застилали слезы, голос хрипел.

- ... его мучили в том мире, он бездомный, голодный....

- Количество живой энергии четко высчитано, а ты внесла дисбаланс!

- .... Не забирай! Не смей! Это мой кот.... не отдам! Он же глухой, оставь!!!

Серебристые ноги мелькали по обшитым ковровым покрытием ступеням с невероятной скоростью. Я не успевала, рвалась следом, запнулась, какое-то расстояние преодолела на четырех конечностях, захлебываясь слезами. Мой крик сотрясал весь дом.

- Не забирай кота-а-а-а!!!

К тому моменту, когда мне удалось догнать начальника, тот стоял посреди комнаты, глядя на диван. Я едва не врезалась ему в спину.

Дрейк обернулся с таким зловещим выражением лица, что я отшатнулась обратно к лестнице.

- Ни на шаг не подходи! - Рыкнул он и шагнул к дивану.

- Н-Е-Е-Е-Е-Т!

Я лишилась сил и осела на пол. Проиграла.... Кота заберут.... Убьют.... Какой был смысл.... Закрывая лицо ладонями, я заходилась, захлебывалась рыданиями, боясь разжать пальцы и увидеть Дрейка, уносящего кота. Заберут, Мишу опять заберут, и я его не спасла, а наоборот.

- Не трогай, не трогай, не трогай.....

В горле булькало и горело, голос хрипел, задыхаясь.

- Не трогай, не трогай, не трогай....

Я не знаю, сколько прошло времени. Такой истерики со мной не случалось никогда до этого. За несколько минут глаза опухли так, что их стало невозможно открыть.

- Как его зовут? - Донесся сквозь рыдания холодный голос.

- Что?

Я кое-как оторвала ладони от лица, содрогаясь от спазмов и икая; веки не желали разлипаться.