— Сколько золота? — спрашивает Уэстлейк тихо, как будто не хочет, чтобы его услышал спрятанный на нем микрофон.

— Этого мы никогда не узнаем. Подозреваю, что Фосетту отвалили чистого золота на все десять миллионов. Он потихоньку превращал его в деньги. Вы располагаете информацией от нью-йоркского осведомителя, но мы не знаем, не ездил ли судья еще куда-нибудь, сбывая свой товар на черном рынке. Не узнать нам и того, сколько наличности было в сейфе, когда Натан в конце концов до него добрался.

— Спросим об этом самого Натана.

— Спросите. Но не слишком на это рассчитывайте. К тому же дело не в общей сумме. Это уйма денег в золотом выражении, и чтобы она перекочевала от «Арманна майнз» в сумрачные чертоги достопочтенного Раймонда Фосетта, непременно требовался посредник. Кто-то ведь устраивал эту сделку и занимался поставками.

— Кто-то из юристов?

— Очень может быть. Уверен, у «Арманна» их было не меньше дюжины.

— У вас есть догадки?

— Ни малейших. В одном я уверен: совершено крупное преступление с серьезными последствиями. Верховный суд США будет слушать это дело в октябре. Если учесть склонность большинства его судей идти навстречу большому бизнесу, то подарок, преподнесенный Фосеттом добытчикам урана, может быть узаконен. Это позор, не правда ли, Вик? Судебное решение, принятое под влиянием подкупа, становится законом. Огромная добывающая компания за взятки преодолевает судебный запрет и получает карт-бланш на причинение невосполнимого вреда природе южной Виргинии.

— Какое вам до этого дело? Вы же сами говорите, что не собираетесь обратно.

— Мои чувства — дело десятое. А вот ФБР стоило бы этим заняться. Если вы начнете расследование, то их планы будут сорваны.

— Будете учить ФБР исполнять его обязанности?

— Ни в коем случае. Но и безразличия от меня не ждите. Слыхали о журналисте Карсоне Белле? Он успешно занимается расследованиями.

Уэстлейк сникает и отворачивается.

— Нет, не слыхал.

— Он работает в «Нью-Йорк таймс». Занимался урановым процессом, отслеживал все апелляции. Из меня получился бы полезнейший анонимный источник.

— Не делайте этого, Макс.

— Вам меня не остановить. Не займетесь расследованием вы — это с удовольствием сделает мистер Белл. Представляете, первая полоса: «ФБР попалось на укрывательстве».

— Не надо, прошу вас! Дайте нам время.

— Даю месяц. Если ничего не узнаю об этом новом расследовании, то приглашу Белла на недельку к себе на остров. — Я допиваю пиво, со стуком ставлю стакан на стол и встаю. — Спасибо за угощение.

— Решили отомстить, да, Макс? Последний выстрел в правительство?

— Кто сказал, что последний? — бросаю я через плечо.

Я покидаю отель и долго бреду пешком. Потом появляется Ванесса на «жуке», и мы мчимся прочь. Через десять минут мы уже перед терминалом для личных самолетов, хватаем наши легкие сумки и встречаемся в холле с экипажем «Меритайм авиэйшн». У нас проверяют паспорта, и мы торопимся к тому же самому «Лирджет-35», на котором я неделю назад прилетел на Антигуа. «Сматываемся!» — говорю я капитану, падая в кресло.

Через два с половиной часа мы приземляемся в аэропорту Майами. Солнце уже почти село. «Лирджет» подруливает к таможне, потом мы полчаса дожидаемся такси. Ванесса покупает билет в одну сторону до Ричмонда с пересадкой в Атланте, мы обнимаемся и целуемся на прощание. Я желаю ей удачи, она мне тоже. Я беру напрокат машину и поселяюсь в мотеле.

В десять часов утра я уже стою перед офисом «Пальметто траст» и жду, когда откроются двери. У меня сумка на колесиках, я иду с ней в хранилище. В считанные минуты я достаю пятьдесят тысяч долларов наличными и три коробки из-под сигар «Лавос» с восьмьюдесятью одним мини-слитком. Уходя, я не предупреждаю сотрудницу банка, что не вернусь. Ячейка арендована на год, потом банк вставит в нее новый замок и сдаст следующему клиенту. Я продираюсь сквозь утренний трафик и выезжаю на федеральную автостраду номер 95. Я еду на север — быстро, но осторожно, так чтобы меня не остановили. До Джексонвилла шесть часов пути. У меня полный бак, и я собираюсь ехать без передышки.

Севернее Форт-Лодердейла я принимаю звонок Ванессы. Она радует меня известием о выполненном задании. Она забрала припрятанное у нее в квартире, опорожнила все три ячейки в банках Ричмонда и теперь едет в Вашингтон с полным багажником золота.

Я застреваю в пробке у Палм-Бич, и мои планы на конец дня срываются. Пока я доеду до пляжей Джексонвилла, банки успеют закрыться. Мне остается только смириться и тащиться со скоростью остального потока. Я добираюсь до Нептун-Бич и из ностальгических побуждений селюсь в мотеле, где раньше уже ночевал. Там принимают наличные, я ставлю машину под окном своего номера на первом этаже и вкатываю в него сумку, которую кладу на кровать рядом с собой. Так и засыпаю. В десять вечера меня будит звонком Ванесса. Она благополучно добралась до жилища Ди Рея близ Юнион-стейшн. Там ее дожидался Куинн. Состоялось радостное воссоединение. На этой стадии операции Ди Рей предпочел порвать со своей подружкой и выставить ее вон, считая, что она не заслуживает доверия. Она не член семьи и далеко не первая, с которой он так обходится. Я прошу их еще сутки не открывать шампанское.

Мы — Ванесса, Ди Рей и я — были противниками включения в наш замысел жены Куинна, ушедшей от него. Назревает развод, и ей лучше пока ничего не знать.

Я снова томлюсь на стоянке перед банком «Ферст Кост траст», дожидаясь его открытия в девять утра. Вхожу с максимально равнодушным видом, таща за собой пустую сумку, заигрываю с сотрудницами. Через несколько минут миную несколько кварталов и подъезжаю к отделению «Джексонвилл сейвингз». Когда и тамошняя ячейка опустошена, я делаю последнюю остановку — у отделения «Уэллс Фарго» в Атлантик-Бич. К десяти часам я снова выезжаю на автостраду номер 95 с двумястами шестьюдесятью одним золотым слитком в багажнике. Недостает всего пяти, проданных Хасану за наличные. Мой конечный пункт — Вашингтон.

К полуночи я добираюсь до центра Вашингтона. Там я немного отклоняюсь от маршрута и еду по Ферст-стрит, мимо Верховного суда, размышляя о том, чем закончится эпохальная тяжба «Арманна майнз» — «Содружество Виргинии». Один из юристов, занимавшихся этой тяжбой, а может, два-три заносили федеральному судье грязные взятки. Теперь эти взятки перекочевали в багажник моей машины. Ну и путь они совершили! Я борюсь с искушением остановиться, вынуть слиток и запустить им в одно из высоких окон.

Но мне хватает ума не делать этого. Я объезжаю Юнион-стейшн и ищу при помощи навигатора угол Пятой улицы. Ставя машину перед домом, я вижу сбегающего по лестнице Куинна Рукера. Никогда не видел такой широченной улыбки! Мы долго и прочувствованно обнимаемся.

— Почему так долго? — спрашивает он.

— Спешил как мог, — отвечаю я.

— Я знал, что ты приедешь, брат. Никогда в тебе не сомневался.