Окунувшись в океан, Ванесса изъявляет желание покататься по Антигуа. Мы складываем крышу «жука», находим в эфире радиостанцию, передающую музыку регги, и принимаемся носиться по узким дорогам, точно сбежавшие из-под надзора юные любовники. Я ласкаю ее ноги, наслаждаюсь ее улыбкой и никак не привыкну, что мы добились своего. Я изумлен нашей удачей.

Место встречи на высшем уровне — отель «Блу уотерс» на северо-западной оконечности острова. Я вхожу один в главный корпус, выдержанный в колониальном стиле. В холле приятная прохлада. Засекаю двух агентов, прикидывающихся туристами: тянут водичку и притворяются безвредными. От настоящего туриста веет легкомыслием, а в федерале, выдающем себя за туриста, за милю виден самозванец. Подумать только, сколько разномастных агентов, помощников прокуроров, всяких «вице» и прочих позволяют себе развеяться на островах, не забывая прихватить свои вторые половинки. И все за счет дядюшки Сэма! Я шагаю под арками с пряничной резьбой, вдоль усеянных цветочками декоративных частоколов, в боковое крыло, где можно заняться делом.

Мы встречаемся в небольших апартаментах второго этажа с видом на пляж. Меня приветствуют Виктор Уэстлейк, Стэнли Мамфри и еще четверо, чьи имена я даже не пытаюсь запомнить. Темные костюмы и приспущенные галстуки уступили место рубашкам для гольфа и шортам-бермудам. Уже начало августа, но торчащих из-под шорт бледных ног еще не касалось солнце. Настроение приподнятое; никогда не видел такого количества улыбок на такой важной встрече. Эти люди — элита борцов с преступностью, привыкшая к суровым, лишенным юмора будням и мечтающая хотя бы изредка перенестись в такой рай.

У меня еще сохраняется небольшое подозрение, что все подстроено и мне приготовлена ловушка: эти ребята сейчас предъявят обвинительный акт, ордер, приказ об экстрадиции, лишь бы уволочь меня обратно в тюрьму. На такой случай у Ванессы есть план защиты наших активов. Она недалеко, в двухстах ярдах отсюда, в напряженном ожидании.

Но обходится без сюрпризов. Мы обговорили по телефону все параметры соглашения и сразу переходим к делу. Стэнли звонит по громкой связи в Роанок Дасти Шайверу, представляющему теперь не только Куинна Рукера, но также его сестру Ванессу и меня. Дасти сетует, что мы оттягиваемся на Антигуа без него, и федералы долго гогочут от его шутки.

Начинаем мы с соглашения о неприкосновенности. В нем сказано, что правительство не станет преследовать меня, Куинна, Ванессу Янг и Дентона Рукера (он же Ди Рей) за возможные правонарушения при расследовании убийства судьи Раймонда Фосетта и Наоми Клэри. Все это излагается на целых четырнадцати страницах, зато я удовлетворен. Дасти тоже изучил соглашение и просит Мамфри внести пару небольших поправок. Они юристы и не могут не препираться, но договоренность в конце концов достигается. Документ здесь же исправляется, подписывается и пересылается по электронной почте федеральному магистрату в Роанок. Через полчаса мы получаем подписанную магистратом копию. В юридическом смысле — полная тефлоновая гарантия.

Освобождение Куинна требует больше возни. Начинать приходится с постановления о снятии с него всех обвинений, связанных с убийством, в которое Мамфри и компания вставили выражения, призванные затушевать их собственную вину в необоснованном преследовании. Мы с Дасти возражаем, постановление соответствующим образом исправляется, пересылается магистрату в Роанок и немедленно подписывается.

Наступает черед применения параграфа 35, отменяющего приговор Куинна и возвращающего ему свободу. Ходатайство подано в федеральном суде в Вашингтоне, приговорившем его за торговлю кокаином, но Куинн все еще томится в тюрьме в Роаноке. Я повторяю то, что говорил уже много раз: я не выполню своей части сделки, пока Куинн не будет освобожден. Согласие на сей счет существует, но требуется координация между несколькими людьми по инструкции, поступающей с затерянного в океане острова Антигуа. Вашингтонский судья, вынесший Куинну приговор, на нашей стороне, но в данный момент находится в зале суда. Служба федеральных маршалов не желает оказаться ни при чем и пока не проявляет готовности махнуть на Куинна рукой. В какой-то момент пятеро из шестерых присутствующих на совещании юристов увлеченно ведут переговоры по сотовым телефонам, причем двое из них при этом тычут в клавиши своих лэптопов.

Объявляется перерыв. Вик Уэстлейк зовет меня промочить горло с ним на пару. Мы садимся под навесом у бассейна, подальше от остальных, и заказываем чай со льдом. Он притворяется, будто страшно огорчен напрасной тратой времени, но я подозреваю, что он приготовился включить какое-нибудь записывающее устройство и сейчас поведет речь о золоте. Я безмятежно улыбаюсь, как положено непробиваемо спокойному антигуанцу, но мой чуткий радар всегда настороже.

— Что, если нам потребуются ваши показания в суде? — внушительно произносит он. Мы это подробно обсуждали, и я полагал, что тема исчерпана. — Знаю, знаю, но вдруг нам понадобятся дополнительные доказательства?

Поскольку ему еще неизвестно ни имя убийцы, ни обстоятельства преступления, его вопрос преждевременен и, возможно, служит только разминкой перед чем-то еще.

— Мой ответ прежний: нет! Я все ясно объяснил и не планирую возвращение в США. Я всерьез подумываю об отказе от гражданства и о превращении в полного антигуанца. Если никогда больше не ступлю на землю США, то есть надежда умереть счастливым.

— Здесь вы перебарщиваете, вам не кажется, Макс? — произносит он ненавистным мне тоном. — Ведь у вас теперь полная неприкосновенность.

— Вам легко так говорить, Вик, потому что вы не сидели в тюрьме за преступление, которого не совершали. Однажды меня зацепив, федералы разрушили мою жизнь. Больше этого не случится. Мне повезло: я получил второй шанс, и теперь как-то не тороплюсь снова оказаться в вашей юрисдикции.

Он отхлебывает чай, вытирает губы льняной салфеткой.

— Второй шанс… Уплыть в сторону заката с золотом под мышкой?

Я молча жду продолжения. Через несколько секунд он произносит немного неуклюже:

— Мы, кажется, еще не поднимали тему золота, Макс.

— Нет.

— Тогда перейдем к ней. Что дает вам право забрать его себе?

Уперев взгляд в пуговицу на его рубашке, я четко произношу:

— Понятия не имею, о чем вы. Никакого золота у меня нет. Точка.

— А как же те три мини-слитка на фотографии, присланной вами на прошлой неделе?

— Это улика, вы получите ее от меня своим чередом вместе с коробкой из-под сигар с другой фотографии. У меня есть подозрение, что эти экспонаты усеяны отпечатками пальцев Фосетта и убийцы.

— Превосходно! А теперь главный вопрос: где остальное золото?

— Не представляю.

— Допустим. Но согласитесь, Макс, для обвинения важно знать, что находилось в сейфе судьи Фосетта. Из-за чего его убили? Рано или поздно мы должны будем во всем разобраться.

— Возможно, этого так и не произойдет. У вас будет более чем достаточно улик для вынесения приговора убийце. Если правительство завалит обвинение, это не моя проблема.