* * *

Они шли все утро и часть дня, когда прискакали четверо разведчиков и сообщили, что впереди примерно в сотне стадиев находится селение – окруженный глиняным забором участок возле ручья с посевами ячменя и пшеницы, несколькими деревьями и шестью головами тощего скота. В таких местах жизнь обычно едва теплится, а люди прозябают, выжимая из своего скудного надела все что можно. Тем не менее это означало поживу столь нужным съестным. Своему воинству Ксенофонт наказал никого не убивать и не брать рабов. Задача была максимально отдалиться от персидского войска, к тому же незачем никого настраивать против себя. Пища, однако, была жизненно важна, так что коз или овец придется угнать с собой для пополнения остатков своего мелкого стада.

Пока они шли, намереваясь достичь этого места до захода солнца, пошел слух, что сзади начинает близиться враг. Ксенофонт повернул коня и вместе с примкнувшим к нему Хрисофом поскакал назад, чтобы видеть все своими глазами. Прикрывая глаза от солнца, вместе они пристально смотрели на юг.

– Не так много, как я ожидал, – признался Хрисоф. – Сколько у них там, пара сотен лошадей? А на пеших при таком ходе наверняка нет тяжелых панцирей. Мои глаза не так остры, как когда-то. У них там что, копья?

– Луки, – мрачно поправил Ксенофонт. – Наверняка Митридат вернулся с лучниками и конницей, чтобы атаковать издалека. Пара сотен конников… и не больше четырехсот лучников.

– Должно быть, еще кто-то идет нам наперерез, – предположил Хрисоф. – Такой небольшой отряд может нас только замедлить.

– Мы и так медленно движемся, – покачав головой, заметил Ксенофонт. – Нам нужно добраться до селения раньше их. Скажи людям ускориться. С тыла выставим щиты. Веди своих спартанцев, Хрисоф. Мы не можем обогнать ни конницу, ни тех, кто, держась за хвосты коней, пешком бежит почти так же быстро. Но мы можем заставить их потрудиться, чтобы добраться до нас. Во всяком случае, целями для них мы будем непростыми.

Хрисоф побежал выполнять, выкрикивая приказы щитоносцам строиться с тыла. Едва заметив эллинов на пустынном просторе, персидские всадники бросили коней в галоп. Одни тащили за собой пеших, другие скакали в одиночку, неистовыми дугами метая дротики. Удары были большой силы, но щиты их выдерживали.

Ксенофонт оставался позади, наблюдая и раздумывая. Он тихо ругнулся, когда один из воинов получил ранение и его, оглушенного и окровавленного, отнесли вперед товарищи. Дротиков летело все больше. Некоторые из тех, что падали на землю, подхватывали эллины и кидали назад с безжалостной точностью.

Гораздо хуже обстояло с лучниками, едва те оказались в пределах досягаемости. Персы как будто знали, что критских лучников после битвы уцелело немного. Лучники царя шли широким рядом почти прогулочным шагом, натягивая тетивы и вразнобой пуская первые стрелы. Двигаться они могли с такой же скоростью, что и отступающий квадрат греков, а меткости им вполне хватало на нерасторопных животных, что тянулись впереди.

Видя, как Геспий ежится под стрелами, Ксенофонт осуждающе повернулся к нему:

– Перестань. Ты позоришь меня перед остальными.

– Верно. Прости, – спохватился юноша.

Он расправил спину и плечи, в то время как следом волками поспешали четыре сотни лучников, пуская в воздух залп за залпом. Диапазон попадания их стрел был почти максимальным, что, как ни странно, шло эллинам на пользу. На месте персов Ксенофонт скомандовал бы им сблизиться до ста шагов для большей кучности стрел. А с дистанции свыше двухсот эллины успевали различать их на подлете. Щитоносцам сзади это было почти в удовольствие: поднимая бронзовые диски щитов, они ловко отбивали стрелы в воздухе, состязаясь в удали между собой. При этом они посмеивались и перешучивались – до тех пор, пока одному из них стрела не угодила четко в шею. Остановиться и прихватить с собой тело не было никакой возможности.

Шутки стихли, а воины теперь обреченно за ним наблюдали, шаг за шагом отдаляясь от погибшего товарища. Персы же, близясь, наоборот, ликовали, и, дойдя, не замедлили на глазах у эллинов порубить труп на куски.

– Передай приказ: последним трем рядам по моему приказу атаковать, – велел Ксенофонт Геспию.

Вообще-то указания должен передавать особый посыльный, но, кроме Геспия, у Ксенофонта никого не было. В свое время он из главаря афинской банды сделал всадника. Теперь пора было сделать его солдатом.

– Передать? А как я могу? – вытаращился Геспий.

– Сыщи кого-нибудь из старших командиров, а лучше всего спартанца Хрисофа – по сути, он всех и ведет, но не принимает звания, – и повторишь мой приказ. Те сообщат сотникам, а они уже направят людей.

– А если они откажут? – спросил Геспий, видя, как лицо Ксенофонта дернулось от удивления.

– Мы на войне, Геспий, лицом к лицу с врагом. И если мои приказы отвергать в такое время, это грозит потерей их жизней. Но отказов не будет. Меня выбрали как раз с пониманием того, что прежде всего дисциплина для нас – это ключ к выживанию. Мы сейчас должны быть десятью тысячами спартанцев, или дома нам не видать. Понятно тебе?

– Понятно, – кивнул Геспий.

– Ну, так скачи, передавай приказ! И быстро. Селение, наверное, уже недалеко.

Сидя на коне, Ксенофонт через плечо следил за передвижением персов, пока не занемела шея – боль ослабла лишь тогда, когда он развернул в их сторону коня. Досадно, но они, кажется, взяли с собой хороший запас стрел. Первая надежда, что они скоро закончатся, не оправдалась: конница, по всей видимости, прихватила с собой запасные колчаны. А скорострельность не только не шла на спад, а еще и возрастала.

Ксенофонт видел, что три последних ряда наблюдают за ним, готовые к команде. Осознание того, что это спартанская часть войска, вселяло уверенность: эти будут выполнять приказ безо всяких пререканий и проволочек. Самые задние из гоплитов, отступая, прикрывались щитами, в то время как другие при ходьбе сдвинули их на плечи, как будто вовсе не были обложены врагами. На всех поблескивали бронзовые шлемы, так что держались они гордо, презирая идущую сзади угрозу. Вид у воинов был вполне свежий – во всяком случае, оставалось надеяться, что это так. Через какое-то время возвратился один из разведчиков и дал знать, что до селения осталось всего восемь стадиев.

Резким движением Ксенофонт указал рукой на вражеских лучников.

В ответ на это три задних ряда, внезапно развернувшись, бросились в атаку. Девятьсот человек, отпав от строя, понеслось по земной плоскости с удивительной скоростью. Персидские лучники, что отстояли на три сотни шагов, понимали, что в ближнем бою против бронированных гоплитов у них нет никаких шансов. Едва разобрав, что происходит, они порскнули, как зайцы.

Ксенофонт с нарастающим гневом наблюдал, как лучники, которые до этого донимали их часами, разбегаются кто куда. Было видно, как расстояние между атакующими рядами и остальной частью квадрата увеличивается со ста шагов до трехсот, затем до четырехсот, так что их фигуры становились зримо меньше, постепенно скрываясь в плывущих тучах пыли. Ксенофонт покачал головой.