– Мы остановились в Ларисе, чтобы сделать поддельный сертификат о свадьбе. Твоя мама выбрала Салоники, потому что они были достаточно далеко от Афин, и там вряд ли могли встретиться наши знакомые. Кроме того, там только что открылся университет. Она надеялась быстрее вернуться к учебе. Она мечтала стать юристом, – произнес Тео, улыбаясь Лене.

– А что дальше?

– Мы погрузились в рутину. Я ездил по острову и давал представления. – Тут глаза Тео заблестели. – Но с Изабеллой все стало очень трудно: она написала, что ее пообещали выдать за человека из одной богатой семьи в Севилье. Разумеется, против ее воли. Я был сокрушен этой новостью, однако ее жених уехал по рабочим делам, а потому свадьба должна была состоялась лишь через год. У меня все еще было время. Я не знал, как это сделаю, но пообещал Изабелле, что мы будем вместе.

Примерно через три месяца после этого приехал Хорас и, увидев мое представление, сразу же предложил присоединиться к его цирку. Джия и я все обдумали и решили, что это будет замечательно. Я бы сумел приглядывать за вами обеими, а Хорас бы обеспечил мне хороший заработок. Я написал Изабелле, объяснив ситуацию, и спросил, присоединиться ли она ко мне.

– И что она сказала?

– Она была вне себя от радости и мечтала ко мне приехать! – ответил Тео. – Отец тогда немного ослабил свой контроль за ней. Она убедила старшую сестру прикрыть ее, пока будет в Салониках. Вместе мы провели два дня, и это было самое волшебное время в моей жизни. Здесь не было никого, кто мог нас узнать, и мы, не стесняясь, ходили по городу вместе.

– Адельфа! – Лена вспомнила тот день на площади Аристотеля, когда они с Александром случайно услышали ее пророческие слова: «Не ведись на его игру. Он хороший актер, твой Теодорос». – Она видела тебя с Изабеллой.

Тео кивнул.

– Мы не расставались ни днем, ни ночью, и хотя мы знали, что это было неправильно, но чувствовали, что так и должно быть. Нам суждено было быть вместе. Когда я расстался с ней на железнодорожной станции, то сказал, что совсем скоро вернусь за ней.

Тео мрачно опустил голову.

– И это было за шесть недель до того, как родилась ты, а Джия умерла после родов от осложнения тифа. Это было худшим временем в моей жизни. Видеть, как моя красивая светлая сестра сражается за жизнь? И не только за свою, но и за твою тоже. Я думал тогда, что умру. – Тео с трудом сдерживал слезы. – Я доставил ее в лучший госпиталь в Салониках. Доктора сделали что могли. Но все безрезультатно. Она всю жизнь боролась, но тут проиграла. Ты была ее последним подарком миру.

У Лены встал ком в горле.

– Боже…

– Но на этом же все не закончилось. До срока оставалось примерно пять недель, и потому рожать тебя было опасно, но Джия настояла. После этого все пошло под откос. Твоя иммунная система и тело были недоразвиты, и всего через два дня нам пришлось везти тебя из дома в госпиталь, в кувез. Прошел месяц, прежде чем мне позволили опять коснуться тебя. Мне очень не хотелось оставлять тебя там: в госпитале царила антисанитария, да и оборудования было недостаточно, чтобы помочь такому слабому ребенку, каким ты была. Но что я мог поделать? Нужное оборудование было только в Афинах, где-нибудь в Париже или Лондоне, но перевозить тебя куда-то в тот момент было совершенно немыслимо. Через три месяца доктора решили, что ты достаточно окрепла, чтобы путешествовать, и мы поехали.

– А что Изабелла? – спросила Лена. – Ты ей больше не писал?

– После того, как родилась ты, у меня не было выбора, – мягко произнес Тео. – Я понял, что не имею права покинуть вас, когда увидел твою маму с тобой на руках. В тот самый момент, когда я тебя увидел, то и не подумал о том, что это самопожертвование. Просто так нужно было поступить. Через пару часов после того, как тебя вернули, я написал Изабелле, что сейчас мне нужно в первую очередь думать о тебе. – Его глаза будто затянулись пеленой, когда он предавался воспоминаниям о любви. – Она поняла и сказала, что будет ждать меня столько, сколько потребуется. Но ее жених вернулся раньше, и ей не осталось иного выхода, кроме как выйти за него. Я написал ее сестре, рассказав, что сожалею. Я пообещал, что однажды вернусь за ней. – Он замер и посмотрел на Лену.

– Но ты не вернулся, – грустно произнесла Лена.

– Нет. Я сделал это. Но было слишком поздно, – ответил Тео, а взгляд его наполнился тоской. – Когда мы с Александром бежали, я очутился в госпитале в Праге. Там я пообещал себе, что если выживу, то не буду жить в страхе. Я знал, что Александр сразу же принялся тебя искать, а потому по пути в Лондон я заехал в Севилью.

– И? – Лена задержала дыхание.

Тео тяжело и медленно покачал головой:

– Она мертва. Большая часть людей, с которыми я говорил, сказали, что она умерла во время родов много лет назад. Но в один из вечеров, когда я сидел и пил в местной таверне, ее сестра пришла повидать меня. Она сказала, что Изабелла умерла из-за разбитого сердца.

Ощущая вину, Лена принялась крутить в пальцах одну из жемчужин на своем платье. Получается, она, Лена, была причиной того, что Тео не сумел обрести настоящую любовь. Он, должно быть, заметил выражение ее лица:

– Это не твоя вина. Это я слишком поздно решился.

Лена молча сидела с минуту.

– А почему ты просто не рассказал мне правду, когда я достаточно подросла? Тогда бы ты сумел взять Изабеллу к нам, и мы бы счастливо зажили.

– Твоя мама заставила меня пообещать ей две вещи перед смертью. – Тео поглядел на свои ладони. – Первая – сделать все, чтобы ты сумела получить образование. Вторая – никогда не рассказывать тебе правду о том, кто я такой. Она бы унесла с собой тайну моего романа с Изабеллой, а потому нужно было сохранить в секрете и ее секрет. Это было меньшее, что я мог сделать. Она знала, что если люди будут думать, что ты – моя дочь, то станут лучше к тебе относиться, чем если бы они знали, что ты родилась вне брака. Джия не хотела, чтобы твое будущее хоть что-то омрачало. И поэтому я ничего не сказал. – Тео скривился, будто старые раны открылись и жутко болели. – Мой отец отказался от нас. Он позволил гордыне