Клайд, кстати, целует умопомрачительно хорошо, и лишь на мгновение обнимает меня за талию, поддавшись желанию и эмоциям, эффекту неожиданности, которые явно ведут к большому выбросу эндорфинов, адреналина и тестостерона…знаю, что, если прижмусь к Гиббсу вплотную, почувствую его затвердевающую эрекцию сквозь брюки. Он не железный сейчас, а вот я – да. Потому что, несмотря на непротивный, а очень даже сносный поцелуй с Клайдом, я абсолютно ничего не чувствую…кроме горечи на губах и агонии в сердце, когда представляю, что Адриан явно чувствовал куда более богатый и яркий спектр эмоций, трахая свою ненаглядную Джен. Иначе и быть не может, когда дело доходит до секса с бывшими.

– Эмили, какого черта, – обхватив меня за талию, Клайд разрывает поцелуй, смерив меня уничтожающим взглядом. Серые глаза превращаются в графитовые, что немного пугает.

– Давай никому и никогда об этом не расскажем. Не знаю, что на меня нашло, – тяжело выдыхая, извиняющимся тоном бормочу я, прикладывая указательный палец к его губам.

– Я знаю, зачем ты это сделала, – шипит сквозь зубы мужчина, поворачиваясь ко мне той гранью, которую я в нём ещё не видела. Вике стоит держаться от этого зверя, скованного ледяными доспехами подальше. Без всяких сомнений.

– Не понимаю, о чем ты говоришь. Я просто…слишком много выпила, Клайд. Нужно было отказаться от второго коктейля, – опускаю взгляд, показывая напускное смущение. Черт возьми, когда я стала такой сукой? Или всегда такой была? Это неважно. Иногда очень полезно явить миру свою сучью натуру, чтобы у него даже мысли не было тебя обидеть, подавить и проглотить, не пережевывая. Хотя мир уже меня переживал. Мой мир, заключенный в Адриане Батлере, которого я сама возвела в ранг «моего».

Мой.

В этом слове так много. Хрупкого, трепетного, страстного, сокровенного… «ты мой, ты только мой» – шептала ему, покрывая поцелуями черты лица, после совместного оргазма и выхода в астрал, открытый космос…вместе. Но я все это себе придумала. И «мой», и наш полет в космос, в то время как для Адриана все это было лишь «трахнул, кончил, пошел к другой».

– Я вызову тебе такси, Эмили, – вырывает хлесткий тон Клайда из мыслей об Адриане.

– Без проблем, – соглашаюсь я, прекрасно понимая, что Гиббсу придется несладко за этот эпизод в ресторане.

Но я не могла поступить иначе.

Я не могу остановиться. Я не просилась в грязную бесчестную игру Батлера, не навязывалась на роль дорогой эскортницы. Это Адриан втянул меня, сделав очередной пешкой, от желаний которой, как ему кажется, ничего не зависит. Но он просчитался. Мой ход, Батлер. Прямо и только вперед. Сейчас, когда половина шахматной доски пройдена, я не могу сдаться и думать о чем-либо кроме победы.

Этому тяжелому и насыщенному адскими событиями дню не суждено пристать к тихой гавани. Потому что, как только я возвращаюсь домой, захожу в свою пустую квартиру, больше не наполненную озорным смехом Марка и капризными вскриками Маши, и чувствую, как начинаю задыхаться от одиночества, мой телефон сотрясает настойчивая вибрация звонка от Пола, мать его, Баррета.

После последней встречи я так и не перезвонила ему, сместив фокус своего внимания с гнева на милость, и думала, что больше никогда не услышу его мерзкого басистого голоса с истеричными нотами. Сжав зубы, принимаю вызов, ощущая, как тяжелеет в желудке, словно плохое предчувствие обернули в свинцовый камень и внедрили в эпицентр моего живота.

– Эмилия, есть разговор, – без приветствий ставит меня перед фактом Баррет, вызывая раздражение и желание бросить трубку. – Я могу устроить тебе встречу с Джен Уэбстер. Завтра. Желательно утром.

Черт возьми, теперь у меня нет ни малейшего желания видеться с этой шлюхой в шубе. Смотреть в её глаза, в которые когда-то с любовью смотрел Адриан…это невыносимо больно и неприятно. Сжимаю телефон в ладони до боли, подсознательно мечтая раздавить его в кулаке.

– Пол, я не уверена, что… – обескураженно начинаю я, не в силах принять быстрое решение.

Черт возьми, я даже думать не должна.

Адриан не оставил мне выбора. Король должен быть побежден. Так почему у меня начинается этот дикий предательский тремор в пальцах, стоит лишь подумать о том, что я предаю его? Думал ли он обо мне, когда предавал…нас?

Ах да. Никаких «нас» и не было. О чем я?

– Нельзя терять время впустую, Эмили, – жестко перебивая, чеканит Баррет. – Ты хочешь утопить Батлера или нет? Другой возможности не будет. У Джен есть для тебя уникальное предложение, которое может поставить крест на карьере Адриана и помешает ему отнять корпорацию у Демидова. Тебе осталось решить только одно: на чьей ты стороне, Эмилия?

– У меня уже есть данные, которые я могу использовать против Адриана, – блефую я, чтобы не казаться зависимой девчонкой, которая собирается безропотно участвовать в их заговоре.

Все внутри меня сопротивляется деловой встрече с этой неприятной парочкой. Перед внутренним взором встает тяжелый взгляд Сергея Львовича и отчаяние, сковавшее его усталые и резко постаревшие от стресса черты лица. А потом и Джен, её слова о второй «контрактнице», и я снова вспоминаю почему и зачем все это собираюсь сделать. Это не месть, нет, хотя кого я обманываю… Это урок для Адриана.

Он должен уяснить, что не может играть чувствами других людей, не может ломать целые судьбы, дергая людей за доступные и видимые ему ниточки, словно безумный кукловод, помешанный на контроле и полной власти. И я, черт побери, просто хочу знать, что эта сука может мне рассказать.

Какого хрена она вылезла из-под Батлера и прилетела в Москву? Когда я видела ее в его квартире, она не проявляла признаков недовольства в его сторону. Напротив, сияла, как сытая кошка и несла что-то о грядущей свадьбе. Так, зачем ей топить бизнес своего любовника? Да, вопросов накопилось очень много, и я намерена задать каждый и услышать, наконец, правду, а потом уже решить, что с ней, с этой правдой, делать. Однако, я ничего не могу поделать со вспыхнувшей в сердце глупой надеждой, что всему, что я увидела в квартире Батлера в Нью-Йорке, есть рациональное объяснение, и с Джен Уэбстер его связывает не восставшая из пепла былая страсть, а старые счеты, но я гашу свои наивные мысли, вспомнив самодовольное холеное лицо белобрысой суки, полуголого Батлера со следами ее когтей на коже, его будничное: «Не видела мою футболку, детка»?

Детка… Короткая вспышка растерянности, когда он заметил меня, а потом отвратительная сцена возле лифта. Циничные слова, унижение, дикая рвущая душу боль. Он снова поимел меня, как тогда в подсобке. Мы вернулись к тому, с чего все началось, но… Тогда мне было легче, в этот раз я словно умерла. Тогда был только лайнер с именем женщины, которую он любил, а теперь она сама. Живая, красивая, дорогая, распутная сука Джен. Батлер сказал, что не трахал ее в этот день, но как ему можно верить? Проще притвориться, что поверила, чтобы не чувствовать себя еще грязнее, чем я есть. Из-за него! Ненавижу… Нас обоих. Батлера за то, что ему плевать на меня, а себя за то, что позволила забраться ему так глубоко.