чехол»: героиня бежит из дома отца, который хотел во время засухи отдать ее в жертву змею; она служит у лесной женщины, получает от нее кожу старухи и, натянув ее на себя, поступает на службу к знатному человеку — топить печь. Однажды знатный человек видит ее без маски, влюбляется и женится на ней. Этот тип сказок очень близок к «Золушке». Различие между ними такое же, как между «Золотоволосым юношей» и «Сивкой-Буркой».

В сказках о Золушке и «Свином чехле» получили отражение свадебные обычаи, характерные для патриархальной семьи. При патриархальном браке невеста переходит в дом жениха, где фактически превращается в работницу. Отсюда и обряд убегания невесты, гораздо более известный, чем убегание жениха. Убегание невесты изображается в сказке о Золушке: в определенный час невеста убегает с бала, а царевич ищет ее. Большое место в свадебных обрядах европейских народов занимают «башмачок» невесты (выкуп башмачка женихом, гадание по башмачку о женихе), свадебный пирог (в сказке — пирог с запеченным кольцом, который девушка — «Свиной чехол» посылает хозяину-жениху), золотые яблоки, которые невеста срывает для жениха. Ряжение невесты, как и ряжение жениха, характерно для свадебного обряда. Свадебный ритуал некоторых европейских народов указывает на связь невесты с печью и золой (немецкий обычай, по которому невеста спрашивает у печки о женихе, чешский карнавал с «пепельной невестой» и т. п.)[504]. Сказка о «Свином чехле» отражает свадебный ритуал, но в ней подчеркивается униженное положение героини (тем более что в зачине сказки она бежит от брата и отца или змея). Читатель сочувствует «Свиному чехлу» как гонимой, обездоленной героине. Униженное положение Золушки в семье мачехи аналогично положению невесты — «Свиного чехла» в доме жениха.

Печь — объект родового культа (отсюда обычай, по которому невеста спрашивает у печки о суженом) и одновременно символ униженного положения Золушки как служанки. Плохая одежда или безобразная маска сказочной героини может рассматриваться как средство «отвести» от невесты злых духов и как следствие дурного обращения мачехи с Золушкой.

Все эти аналогии сближают генетически разнородные сказочные сюжеты и способствуют переработке различных элементов сюжета обрядового происхождения в духе эстетики социально обездоленного.

Сказка о Золушке иногда имеет продолжение: злая мачеха сталкивает падчерицу в воду и вместо нее женой царевича становится родная дочь мачехи. Сюжет о подмененной жене бытует и в виде самостоятельной сказки (по Аарне — № 403, в указателе Больте и Поливки — № 99). Иногда невесту подменивает служанка, нарядившаяся в ее платье. Невеста вынуждена надеть платье служанки и выполнять ее работу, пока муж не догадывается об обмане. Сказки о подмененной жене встречаются и в фольклоре культурно отсталых народов: эскимосов, чукчей, североамериканских индейцев, негритянских народов Африки[505].

Мотив подмененной жены проник в Библию в виде рассказа о том, как был обманут Яков, работавший семь лет у Лавана в надежде получить в жены Рахиль; вместо Рахили за него выдали Лию, и ему пришлось за Рахиль отрабатывать еще семь лет.

Бытовой основой сказочного мотива «подмененной жены» является свадебный обычай выставлять так называемых «мнимых невест»[506]: перед выходом невесты жениху показывают старуху или парня в подвенечном наряде. После этого появляется настоящая невеста. Иногда жених должен узнать невесту среди нескольких одинаково одетых девушек — «мнимых невест». «Мнимые невесты» должны отвести от настоящей все опасности, унести с собой из дома горе.

Сказки о подмененной жене («мнимой невесте») — яркий пример переработки мотива обрядового происхождения в духе идеализации обездоленного.

Развитие и популярность мотива подмененной жены и связь его с циклом о Золушке объясняются тем, что он оказался созвучным типичной для сказки идеализации обездоленного. Участие «мнимой невесты» в свадебном обряде свидетельствует о том, что для него свойственно единство «высокого» и «низкого», серьезных и комических элементов. Можно предположить, что эта двойственность отразилась в сказке, героиня которой сначала рядится в шкуру животного или кожу старухи, а потом появляется в своем истинном, прекрасном виде, в одежде невесты. Если сопоставить сказки о золотоволосом юноше и Иванушке-дурачке с обычаем выставлять мнимого жениха (роль его в свадебном обряде играет дружка-скоморох), то можно прийти к тому же предположению. Обычаи ряжения и выставления «мнимой невесты» в свадебном обряде чрезвычайно близки друг другу и по смыслу и по форме, и тот и другой должны отвлекать злых духов от молодых. Эти обычаи давно переросли «этнографические» границы и частично развились как народное искусство, как эстетика народного театра. В частности, на почве свадебной театральности развивается и контраст «высокого» и «низкого», хотя в другом направлении, чем в сказке[507]. Эти мотивы в сказке переоценены, переосмыслены, восприняты в духе эстетики «низкого» героя, не подающего надежд (ряжение), пассивного (пассивность, убегание жениха или невесты), обездоленного (подмененная невеста).

Для сказочного героя характерно исходное «низкое» состояние. Оно всегда временное и объясняется либо угнетением (Золушка), либо колдовством (превращение в животное в сказках о зверином женихе трактуется как результат колдовства, поскольку этнографические мотивы забыты), либо является добровольным. Временное добровольное пребывание героя в низком состоянии в сказках о «Свином чехле» и золотоволосом юноше вполне понятно с эстетической точки зрения: оно дает возможность выразить относительность, временный, внешний характер низкого состояния героя, подчеркнуть «высокую» сущность героя, показать контраст между «низкой» видимостью и «высокой» сущностью[508].

В индейских сказках о сиротке иногда содержится намек на то, что сиротка — высшее существо, временно принявшее «низкий» вид, чтобы ввести людей в заблуждение. В конце сказки он возвращается в страну духов, из которой пришел, чтобы научить людей мудрости. Иными словами, в этих сказках сиротка — «грязный парень» является персонификацией культурного героя.

В варианте оканагонов[509] сиротка — «грязный парень» изображен временно перевоплотившимся в человека солнечным богом, который решил испытать людей. Две красивые дочери вождя, достигшие брачного возраста, отвергли множество женихов. Солнце говорит своей сестре — Звезде: «Она отвергла всех наших друзей, давай ее испытаем». Боги спускаются на землю в «низком» виде. Звезда приняла образ одетой в лохмотья старухи, а Солнце — грязного юноши с воспаленными глазами. Вождь объявляет, что дочерей его получит тот, кто попадет в орла, сидящего на дереве. Солнце просит Звезду сделать ему лук и стрелы. Койот — соперник Солнца — промахнулся, а «грязный парень» попал в птицу. Но люди не захотели отдать ему дочь вождя: «Он лежачий больной, вшив, с воспаленными глазами, с чесоткой на лице». Герой одерживает верх и во втором испытании — ловле морских животных. Старшая дочь вождя предпочитает брак с Вороном, а младшая идет к «грязному парню». Ночью Солнце