жена убита на глазах, его подозревают в убийстве, убита подруга жены, а тут пацаны куражатся, намекая на скорую смерть. У человека запросто способна поехать крыша, от отчаяния он способен убить себя. Самоубийство – это был бы самый лучший вариант для Майского в очках и его компании. И тогда приемный папа, пролив скупую мужскую слезу у гроба сына, забирает не только свое подаренное имущество, но и огромный куш Клары.

Но у Савелия, человека въедливого, который любит расставить все точки, закрасить все белые пятна, нашелся еще вопрос:

– Видео куда делось с места убийства Бая?

– Если б ты прочел все тома, то нашел бы материалы о камерах на выезде, они в отдельном томе. До выезда из города нельзя было понять, в какой машине сидели убийцы – много транспорта по улицам ехало, это был час пик. На пульт нажимали за посадкой, мы даже место определили, поэтому убийцы не попали в камеры на трассе. А Бая выманили: ему позвонили и сообщили, якобы его дочь разбилась в аварии за городом. Теперь тебе понятно, как он туда попал и почему именно в этот момент его взорвали, а также почему нет записей?

Адвокат развел руками, мол, более чем понятно, в то же время решил кинуть комплимент Черноволу:

– Ну, ты, следак, даешь. Откуда дар ясновидения? Все у тебя по полочкам, все выверено, все знаешь…

– Да, я все знаю, – ухмылялся Черновол, не скромничая ни на йоту. – А чего не знаю – помалкиваю, не люблю зря трепаться. Ждем завершения последнего акта. Не дергайся, все будет гуд. Коньяка хочешь?

Ярцев сделал широкий жест – давай!

Приехали на окраину города, почему-то…

…за город не выехали, где легче спрятать человека. Артура заставили выйти из машины. Он скользнул глазами по сторонам, честно говоря, пал духом. Место – отстойное, фонарей мало, почти темно, какой-то пустырь, судя по черному провалу вдали, а с другой стороны светился окошками частный сектор.

– Иди вперед, – сказала Мики.

Он зашагал, нетвердо ступая, здесь же не асфальт, а бугристая земля, к тому же немного скользкая. Волосы шевелились не только от чуть заметного ветерка, больше от мысли, что сейчас все закончится.

– Почему вы это делаете? – спросил Артур.

– Ничего личного, только бизнес, – ухмыльнулась сзади Мики. – Сколько раз ты ее повторял? Теперь сам слушай. Но и еще… потому что ты мусор.

– В каком смысле? – будто не понял Артур, но фразу произнес громко, чтобы ее услышали и срочно пришли на помощь.

– В самом прямом, – рявкнула Мики. – Иди, любопытный. Тебя найдут обязательно, ты наша гарантия. Главное, мы выполним свою работу, а то ведь Майский отменил твою смерть. Временно. Мы тут два года лелеяли твою страхолюдину Клару, потом тебя, а вы наворотили со своим расследованием, все перепоганили – нам приходится сворачиваться! К тому же я предпочитаю не возвращаться к старым возлюбленным. Поэтому, Артик, тебя грохнем и потребуем свои деньги. Ты очень дорогой парень.

Максудов помалкивал. Надо же, парочка склеилась! Артура заставили спуститься с дороги, видимо, в балку, понять сложно из-за сплошной темноты. И в этот момент он услышал истошный вопль:

– Ложись!!!

Не раздумывая, Артур мгновенно шмякнулся на землю. Раздались выстрелы, потом наступила тишина… потом смешки… Странно, кому-то еще и весело! Удивительные люди.

– Эй, Майский!.. – раздался громкий мужской голос. – Ты жив?

– Жив, жив, – подскочил Артур, стал взбираться наверх, опираясь о бугор руками. – Это вы, ребята?.. А я уж думал, мне хана…

Его похлопывали по плечам, мол, все в порядке. Он оглядывался, ища трупы Мики и Максудова, но оба оказались живы и в наручниках.

– А кто стрелял? – полюбопытствовал Артур.

Ему не ответили, велели двигать к машинам.

Приближался Новый год, Людочка искала…

…подарки, чтоб и необходимая вещь была, и красивая, и недорогая. Позвонила Алене, для нее-то презент приготовлен собственными руками, спросила, когда и где можно отдать, хотелось бы до Нового года, до него осталась неделя. Да, чтобы рукотворная красота очутилась на такой же прекрасной Алене, когда она под бой курантов будет загадывать заветное желание.

– Давай в клубе встретимся? – предложила та. – Я приглашаю!

– Я не любитель по клубам ходить, – начала было отказываться Людочка, но Алена ничего слышать не хотела, пришлось согласиться.

За ней заехал Савелий – весь при параде, словно на свадьбу собрался, серьезный. А Людочка поехала одна – Тихон в трудах, аки пчела, пекарни работают круглосуточно, ведь для некоторых это время еще и хорошего заработка. Алена ждала их в клубе за столиком, девушки обнялись, обменялись подарками, тарахтели без умолку, не забывая оценивать окружающих – женщины есть женщины. Атмосфера праздничная не только в клубе, преддверие грандиозного торжества царило на улицах, в магазинах, да повсюду, куда попадал глаз, этим и прекрасен канун Нового года: задолго начинается ажиотаж. В клубе народ собирался супер нарядный, но еще не было шумно, не начиналось представление. И вдруг у Людочки выражение радости смыло с лица, едва она услышала:

– Здравствуй, Люда.

Люда подняла глаза – рядом стоял Дима. Он все еще Артур, типа псевдоним оставляет себе, ведь все документы на Артура Майского сделаны, переделать все – это головняк еще тот.

– Здравствуй, – прохладно сказала она и отвернулась.

– Люда, можно с тобой поговорить?

Она посмотрела в упор на парочку за столом, дала понять мимикой, что встреча ей не нравится, ведь они оба не могли не знать, что сюда придет и Артур-Дима! Савелий озабоченно начал искать что-то по карманам, смелой оказалась Алена, решившая действовать открыто:

– Людочка, да поговори ты с ним, в конце концов! Ничего страшного лично я в ваших переговорах не вижу, а ты реагируешь, будто тебе жабу подсунули.

– Ладно, – неожиданно без боя сдалась та. – Идем, Дима? Куда? Я так поняла, ты хочешь наедине со мной поговорить, верно?

Он привел ее к элитному столику, это очень дорогие места – для самых крутых посетителей, стол красиво сервирован и оплачивается заранее. Здесь и места самые лучшие, и, как ни странно, музыка по мозгам не бьет, хотя в других уголках децибелы с ума сводят. Артур, усадив Людочку, немного суетливо поинтересовался:

– Что будешь пить? И что заказать? Что ты хочешь?

– Ничего, – отказалась она. – Ты хотел поговорить? Говори.

Он предполагал, что она не сразу примет его, знал, что обиды живут в человеке долго, в данном случае лучше говорить откровенно, что он и сделал, тщательно подготовившись дома:

– Люда, я очень виноват перед тобой, очень. Прости.

– Простила. Все?

– Нет. Пожалуйста, выслушай. Я очень раскаиваюсь, что тогда так поступил… Мне