с новыми данными. И вносят путаницу в следствие, точнее, уводят от генеральной линии.

– А что еще за пятна? – поинтересовалась Алена.

– Сам Майский.

– То есть? – озадачился Савелий, ведь свои умозаключения он выложил, может, Черновол не все понял?

– Обычно я не делюсь с посторонними ходом следствия, но сейчас особый случай. Мне нужна твоя помощь, Ярцев, в чем она заключается, скажу позже. А сейчас я задам вам обоим несколько вопросов касательно Майского. Но хочу заранее предупредить: у вас ответов на мои вопросы нет. Поэтому слушайте пока молча. Итак, Майский… Не тот Майский, что одарил твоего клиента, а второй.

Черновол давно засиделся, поэтому встал, чтобы не только размяться, нужно какое-то движение, чтобы и в голове произошла подвижка. Может быть, это чисто психологическая уловка, но помогает ведь. Далеко здесь не прогуляешься, Арнольд Петрович отошел к окну, оттуда и начал свой расклад:

– Звонки мы отследили, да, связь была с Германией. Но вот что странно: зачем он приехал? Такой необходимости не было, по крайней мере вначале. Юрий Васильевич вполне мог пообщаться с нами и приемным сыном по скайпу, увидеть, что Артур не тот, сообщить нам и только потом был бы логичен его приезд. Ладно, пусть это пятно будет спорным. Но как быть с неуверенностью или нервозностью Майского-2? На протяжении всей встречи в особняке Артура он, при всем его потрясении, был не совсем уверенным, мямлил, некоторые вопросы попросту обошел. И опоздание…

– А что в опоздании не так? – вырвалось у Савелия.

– Понимаешь, я очень дотошный, все подвергаю сомнению, а когда такие фокусы с двойниками вылезают, проверяю каждый шаг тех, кто появляется. Майский-2 опоздал на сорок пять минут – многовато. Заметьте: не извинился, ну, может, в Германии так принято, в чем я сомневаюсь. Наличие пробок на его пути я проверил – их не было. Но что интересно и необъяснимо – из гостиницы он вышел на тридцать пять минут позже, чем должен был. Время устанавливается, сами знаете как.

– На тридцать пять?.. Зачем? – не понял Савелий.

– Это и есть те вопросы, на которые ответов нет, – развел руками Черновол, по привычке криво улыбаясь. – Вроде мелочи, а настораживают, ведь они что-то означают.

И вдруг Алена взялась ладонью за щеку, словно у нее заболел зуб. На самом деле она вспомнила важный момент, но не решалась высказаться, потому что обещала молча слушать Черновола. Арнольд Петрович, глядя на нее, только подбородком дал понять, мол, я готов слушать, говори.

– Мы были у него вчера в номере, – зачастила Алена. – Савелий показал ему портреты Майского в очках, Фриды и Гектора, мне показалось, он странно удивлялся. А потом свое удивление списал на рисунки, как будто они его поразили, что не совсем правдоподобно. Рисунки классные, никто не спорит, но не настолько, чтобы потерять дар речи и не слышать, что говорят. И еще ногти!

– Ногти? В каком смысле? – заинтересовался Черновол.

– У него был тяжелый приступ, – продолжила Алена в скоростном режиме. – Когда мы стали уточнять подробности о его сыне, ему явно стало плохо с сердцем. Короче, все симптомы были, как у моей бабушки, а ни ногти, ни губы не посинели. Я помню, у бабушки синели во время похожих приступов, и сильно…

– Хочешь сказать, Майский симулировал приступ? – нашел подходящий диагноз Черновол.

Однозначно сказать как-то трудно, ведь ответственность сразу берешь на себя, а вероятность ошибки тоже не исключена.

– Не берусь утверждать, но теперь мне… – И нашла приемлемый ответ: – Похоже, да, симулировал… я боюсь ошибиться, Арнольд Петрович, может, не у всех похожие приступы проходят, как у моей бабушки, но меня не убедил он.

Переведя взгляд в окно, Арнольд Петрович задумался, явно что-то просчитывал, сопоставлял, сравнивал. Нестандартное дело попалось, тут главное не допустить ошибки, не дать повода и возможности преступникам бесследно слинять, для этого нужно очень хорошо пошевелить извилинами. Анализировал услышанное и Ярцев, вывод у него напросился сам собой:

– Так что, царь не настоящий? То есть Майский-2.

Черновол повернулся к молодым людям лицом, пожал плечами, потом дополнил, что его смущало:

– С одной стороны, для фальшивки он слишком смел. Нет, серьезно, заявиться в качестве фигуранта в уголовном деле – я с таким феноменом не сталкивался, вряд ли на это способен пойти мошенник. С другой стороны, достаточно ляпов, чтобы засомневаться в подлинности Майского-2, но если он лжет, то состоит в тесной связке с троицей благодетелей, то есть действует с ними заодно.

Савелий малость подрастерял самоуверенность, да и кураж тоже, он сидел понурый, нахмуренный, как будто маму родную потерял – так его меняют срывы. Взглянув искоса на Черновола, человека, у которого неприемлемо жестокие методы работы, которого Ярцев еще недавно воспринимал как вредителя, признался себе, что сегодня готов идти к нему в подмастерья.

– А про какие новые данные вы говорили? – вспомнил Савелий. – Мы с Аленой выстроили версию на старых…

– Мики сбежала из особняка.

Ба-бах! Это был удар для обоих добровольных сыщиков, на их лицах застыло одно выражение – катастрофы. В сущности, обстоятельства близки к такому сравнению, ведь последствия побега Мики непредсказуемые, считать ее ракушкой больше не имело смысла, что стало понятно по рассказу Черновола:

– Да, сбежала, проявив столько ума при этом, что лучший опер остался с носом. Дурочка оказалась весьма умной, обставила свой побег профессионально. Она пригласила охранников в дом, как уже – заметьте! – приглашала, мол, боится одна оставаться в большом доме. А около двенадцати принесла им чай с бутербродами и конфетами – кто мог заподозрить ее, такую наивную, в коварных замыслах? Снотворное было в чае и конфетах – шприцем, наверное, закачала. Потом нарядилась в простецкую одежду, напялила парик, очки и свободно вышла из дома, села в такси. А приехала в старый квартал на Пирогова, где опер ее потерял. Мы не знаем, где она.

Первым в себя пришел Ярцев, медленно водя пальцем из стороны в сторону, он потрясенно выдавил:

– Нет… Этого не может… Я оказался прав, да, прав?! А!..

В сердцах Савелий ударил себя по коленям ладонями, да тут хоть головой об стенку бейся – не поможет же. Он вдруг замер на несколько секунд, просто в голове пронеслись эпизоды с «тупой дурой» Мики, Ярцев застонал:

– Ай, Мики… Всех надурила, гадючка! Вот это мастер! Как же я промахнул не только «невинное» подслушивание, она же типичная шпионка! «Я хочу опубликовать фотки в инстаграм, у меня сто тысяч подписчиков», – передразнил он очень живо Мики, Алена не удержалась и прыснула. – Как я не сообразил, как