из моих карманов. Мне совсем не хотелось, чтобы дедушка устроил мне взбучку прямо посреди дороги.

Я прошел уже три мили, когда позади меня просигналил автомобиль. Я быстро обернулся, ожидая увидеть дедушкин «форд», однако вместо него ко мне приближался медно-красный «понтиак». Машина притормозила, и я узнал доктора Кертиса Пэрриша, который глядел на меня через опущенное стекло.

— Кори, это ты? Тебя подбросить?

— Да, сэр, — с благодарностью отозвался я и забрался в машину.

Мои подошвы словно горели огнем, а лодыжка здорово распухла. Док Пэрриш нажал на газ, и мы поехали.

— Я сейчас в гостях у дедушки с бабушкой, — счел необходимым объяснить я. — Это около трех миль отсюда.

— Я знаю, где живет Джейберд. — Док Пэрриш взял свой врачебный чемоданчик, который лежал между нами, и перекинул его на заднее сиденье. — Сегодня ужасно жарко. Откуда же ты держишь путь?

— Я… э-э-э… — Нужно было придумать что-нибудь правдоподобное. — Бабушка тут посылала меня кое-куда, — наконец выдавил я из себя.

— Вот как.

Док Пэрриш несколько секунд молчал.

— Что там сыплется у тебя из кармана? Песок?

— Нет, это сухое мороженое.

— Понятно. — Док Пэрриш кивнул, словно не видел в этом ничего особенного. — Как дела у твоего отца? Как у него на работе, полегче стало?

— Не понял, сэр.

— Я говорю о его работе. Том приходил ко мне на прием несколько недель назад и сказал, что сильно устает на работе и поэтому плохо спит. Я прописал ему таблетки. Знаешь, Кори, стресс — очень серьезное дело. Я посоветовал твоему отцу взять отпуск.

— Ага.

На этот раз кивнул я, словно сказанное доком Пэрришем было для меня очевидно.

— Мне кажется, ему становится лучше, — сказал я.

Я не слышал, чтобы отец хоть раз говорил, что у него тяжелая работа или что он собирается идти к доку Пэрришу. «Я прописал ему таблетки». Я уставился прямо перед собой, на ленту шоссе, которая разворачивалась впереди. Отец все еще пытается избавиться от беспокойных призраков, казалось бы оставшихся в прошлом. Я понял, что отец скрывает свои переживания от меня и мамы, точно так же как дедушка Джейберд скрывает от бабушки свою одержимость покером.

Док Пэрриш довез меня до самой дедушкиной фермы, поднялся вместе со мной на крыльцо и постучал в дверь. Когда бабушка Сара нам открыла, док Пэрриш сказал, что встретил меня на дороге, когда я шел по обочине.

— А где же твой дед? — спросила бабушка.

Должно быть, мое лицо выдало страдальческое выражение, потому что, поразмышляв несколько мгновений, она сама ответила на свой вопрос:

— Наверняка снова впутался в какую-то авантюру. Горбатого могила исправит.

— Коробка с сухим мороженым лопнула, — объяснил я бабушке и показал ей пригоршню порошка, оставшегося в моих карманах.

Мои волосы были мокры от пота.

— Ничего, купим еще коробочку. А содержимое твоих карманов я оставлю Джейберду.

Позже я узнал, что целую неделю после этого происшествия каждое блюдо, которое Джейберд получал к столу, было изрядно приправлено порошком сухого мороженого, и так продолжалось до тех пор, пока он буквально не взвыл.

— Не хотите ли войти в дом и выпить холодного лимонада, доктор Пэрриш?

— Нет, благодарю вас. Мне нужно возвращаться в свой кабинет.

Глаза дока Пэрриша затуманились, на его лицо набежала печать новых забот.

— Миссис Маккенсон, вы ведь знакомы с Сельмой Невилл?

— Конечно, я ее знаю, хотя и не виделась с ней месяц или даже больше того.

— Я как раз от нее, — отозвался док Пэрриш. — Вы, возможно, не знаете: у нее был рак и весь последний год она боролась с ним.

— О господи! Я понятия не имела об этом.

— Да, она была стойкая женщина, но вот уже два часа, как ее нет в живых. Она хотела умереть у себя дома и отказалась ехать в больницу.

— Боже мой, я и не знала, что Сельма больна!

— Она не хотела, чтобы по городу шли разговоры. Каким образом ей удавалось преподавать весь этот год — понятия не имею.

До меня наконец-то дошло, о ком идет речь. О миссис Невилл. О моей миссис Невилл. Об учительнице, которая посоветовала мне в этом году обязательно принять участие в конкурсе на лучший рассказ. «Прощай», — сказала она мне, когда я выходил из класса в первый день лета. Не «увидимся в следующем учебном году» или, скажем, «до сентября», а короткое и твердое «прощай». А ведь она, наверно, уже знала, что умирает, сидя тогда в залитом солнечным светом классе, одна за своим учительским столом, и уже знала, что для нее никогда не наступит новый учебный год, не будет в сентябре нового класса и гогочущих юных мартышек.

— Я подумал, что вам нужно это знать, — объяснил док Пэрриш и прикоснулся к моему плечу рукой, той самой, которая, может быть, всего два часа назад накрыла простыней лицо миссис Невилл. — Береги себя, Кори, — сказал он мне на прощание.

Спустившись с крыльца, он уселся за руль своего «понтиака» и укатил прочь. Мы с бабушкой долго смотрели ему вслед.

Еще через час домой приехал дедушка Джейберд. На его лице было выражение человека, которому лучший друг только что дал пинок под зад, а последняя бумажка с президентом уплыла в чужой карман. Он попытался изобразить вспышку гнева: ругался, кричал на меня, что я, мол, «сбежал и испугал его до полусмерти». Но не успел он толком разойтись, как бабушка Сара очень тихо и спокойно поставила его на место, спросив, где сухое мороженое, за которым его посылали. Кончилось тем, что дедушка Джейберд до вечера сидел с вытянутым усталым лицом на крыльце в сгущающихся сумерках, среди порхавших вокруг него мотыльков, в таком же угнетенном состоянии духа, в каком, по всей видимости, находился и его притомившийся «джимбоб». Мне даже стало его жалко, хотя дедушка Джейберд был совсем не тот человек, которого стоило особенно жалеть. Одно-единственное сочувственное слово с моей стороны — и он тут же начал бы снова глумиться и чваниться. Джейберд никогда ни перед кем не извинялся; он всегда и во всем был прав. Вот почему у него не было настоящих друзей, и именно поэтому он торчал теперь на крыльце в полном одиночестве, в компании глупых мотыльков, вившихся вокруг него, подобно воспоминаниям о прелестных фермерских дочках.

Остаток недели у бабушки и дедушки был ознаменован еще одним происшествием. В пятницу вечером я долго не мог заснуть и потом несколько раз просыпался среди ночи. Мне снилось, будто я вошел в совершенно пустой класс. Только миссис Невилл сидела за своим