Он сидел в кресле, пил чай и устало потирал виски. Сердце сжалось, ноги сами понесли к нему. Я опустилась на корточки и шепотом спросила:

— Совсем плохо?

— Неужели про меня вспомнили.

— Ал…

Я закусила губу, чтобы не расплакаться. Маг наклонился, подхватил меня, усаживая к себе на колени.

— А…

— Только не надо сейчас напоминать о приличиях.

Лотта хихикнула.

Я обернулась и увидела, что она сидит на краю стола магистра Нариса, который расположился в кресле и просто на нее смотрит.

— А Трин чуть не сосватали.

— Что?

Ал приподнял мой подбородок.

— Кто?

— Крам.

— И?

— Он решил, раз я добыла живую воду, то мы можем…

Как все объяснить? Так, чтобы стало понятно. Крам говорил о чувствах, но сдается, там больше была благодарность. Разве можно отказаться от любви?

— Ты согласилась? — прошептал Ал, и в глазах его сверкнула такая тоска, что я растерялась.

— Нет.

— Правда?

— Ал…

Меня прижали к себе, окутывая родным запахом ириса. И да, Алэрин, похоже, совсем не сердится. Хотя должен же гром и молнии метать.

— Надеюсь, тебя никто не пытался сосватать? — поинтересовался магистр Нарис, пытливо смотря на Лотту.

Голос его был спокойным, но в глазах таилась тревога.

— Нарис! Да кто на меня позарится! И к тому же… я взяла твой браслет, забыл? Ректор усмехнулся.

— Мало ли… Я просто уточнял.

— Ты лучше скажи, почему не пошел сам геройствовать? — возмутилась Лотта.

Зря она, конечно, спросила.

— У меня старший брат отправился за глотком воды для возлюбленной.

— И?

— Не вернулся, — отозвался он.

— Нарис…

— Я бы пошел, Лотта. Но мать с меня взяла клятву, что я никогда не буду биться с василиском.

Вот даже как. Неожиданно. Впрочем, в смелости ректора я и не сомневалась. Нарис осторожно погладил Лотту по руке, и она робко улыбнулась в ответ. Все‑таки хорошая из них пара! В таких случаях и слова не нужны: смотришь и понимаешь, что двое созданы друг для друга. Об этом говорят взгляды, жесты, прикосновения.

Я вздохнула и покосилась на Алэрина. Он снова взял в руки кружку с чаем и почему‑то протянул ее мне. Я сделала глоток.

— А что с храмовниками? — уточнила, не удержавшись.

— Ушли ни с чем. Они не имели права вмешиваться и… скажем так, это осознали, — задумчиво заметил Ал.

Интересно, что он с ними сделал? Храмовники хоть живы?

Почему? — поинтересовалась Лотта.

— Потому что маги и хранители в дела друг друга не лезут. Мы даже соответствующий договор подписали, — ответил Нарис. — Хватит тянуть русалку за хвост, рассказывайте о своих приключениях.

Делать нечего, пришлось каяться. Мужчины слушали, хмурились, а потом… ругались. Я узнала о себе много нового и интересного, но возражать не посмела. Стискивала зубы и молчала, покорно опустив глаза. Сил на оправдания все равно нет.

— Радует только одно, — заметил магистр Нарис, когда запал нас ругать ушел.

— Что мы остались живы? — не выдержала Лотта, тоже в кое‑то веки покорно выслушав грозную отповедь, где ее обвинили в безответственности, нарушении дисциплины и в том, что она могла умереть.

— Что в Академии вас хоть чему‑то научили, — вздохнул он. — Это ж надо, василиска победить! То ли наказать за безалаберность, то ли наградить за то, что выполнили долг — спасли человеку жизнь. Как думаешь, Ал?

— Перед всеми — наградить, а наедине — наказать, — спокойно ответил он.

Я встретилась с ним взглядом. Пронзительно — голубые, яркие, и я снова тону, лишаюсь воли.

— И что же наши воительницы хотят в награду? — весело поинтересовался Нарис.

Кажется, он больше не сердится, в отличие от Ала, который теперь с трудом прячет злость. А ведь ему придется привыкать к тому, что я — боевой маг. Иначе у нас не будет будущего. Никакого и никогда. Но легко ли с таким положением вещей смириться?

— Что, правда, дадите награду? — недоверчиво посмотрела на жениха Лотта.

— Естественно. За особые заслуги перед Академией, — хмыкнул Нарис.

Я представила какой‑нибудь ненужный орден и вздохнула.

— Так что хотите? Лотта? Трин?

Магистр Нарис смотрел чуть насмешливо, и я немного смутилась.

— Ну?

— А можно день отдыха, чтобы выспаться? — прошептала я.

Ректор расхохотался, Ал закатил глаза.

— Ия тоже хочу, — добила мужчин Лотта. — Пожа — алуйста.

Скажи нам кто пару дней назад, что из всех наград мы попросим такую… не поверили бы!

— Убедили. Будет вам свободный день. Отдыхайте. Но послезавтра на тренировке пощады не ждите.

Мы кивнули. До этого еще далеко. Главное — выспимся!

— Только награда все же материальная вещь. Так что вы ее получите.

— Какую? — тут же поинтересовалась Лотта.

— Позволю тебе выбрать дом, в котором мы будем жить, — отозвался Нарис, целуя ее в подбородок.

— Правда? — воскликнула она.

Ректор усмехнулся, кивнул.

— Я тебя обожаю!

Подруга бросилась к жениху на шею и затихла. Мужчина прижал ее сильнее, что‑то прошептал на ухо. Лотта покраснела.

— А ты хочешь дом, Трин? — тихо спросил Ал.

— Дом? — удивилась я. — Не знаю. Раньше у меня на него не было денег, да и сейчас…

— А просить у моря ты не пробовала?

— В смысле?

— В прямом. Волны принесут тебе все, что захочешь. Жемчуга, сокровища со дна… — А можно… — я немного замялась, — раковину? Красивую…

Ал удивленно приподнял брови.

— Зачем?

Поймет или нет?

— Море рядом, но я так редко бываю на берегу. А тут… кусок этого чуда рядом. Всегда. Да и не попадались мне такие раковины, чтобы приглянулись, — вздохнула я. — Волны приносят много, но они чаще всего поломанные. Море‑то неспокойное.

Я окончательно смутилась и почувствовала себя глупо. Мне тут дом предлагают, а я прошу какую‑то мелочь. Только свой угол сейчас не нужен, успеется. Я же даже не представляю, каким должен быть мой дом! А вот что‑то желанное, приносящее радость, очень даже хотелось. Неужели откажет?