Он сканирует ближайшее пространство, выискивая и распределяя цели согласно программе, затем при получении подтверждения выявленные цели ликвидируются или, если выходят за пределы зоны влияния, передаются соседнему спутнику… или на второй круг.

Теперь Винченцо видел и его.

Второй.

Третий.

Щит?

Щитов было множество.

— Во время записи спутники управлялись искусственным интеллектом, в дальнейшем программное обеспечение было заменено. Копии личностей в совокупности с адаптированным интеллектом сочли более надежным вариантом. Человеческий разум при всех своих недостатках куда гибче искусственного. И приспосабливается к новым обстоятельствам легче…

— А дальше?

— Дальше, — Цаи смотрел в пустоту. — Согласно последним выкладкам крупные астероиды и треть среднеразмерных разбивались на более мелкие элементы, большинство которых сгорало в атмосфере естественным путем. В то же время наземные станции создавали устойчивое силовое поле, столкновение с которым…

Вспышки.

Первую Винченцо едва не пропустил. А вот вторая расцвела, ослепив. Третья… вспышки появлялись то тут, то там, уродуя золотой покров планеты. И выглядело это… красиво.

Определенно.

А еще появилась надежда. Если… если все и вправду так.

— Ты… вот это вот все… ты можешь? Восстановить?

— Попытаюсь, — серьезно ответил Цаи. — Но нужна связь. Я заперт здесь, как, полагаю, и остальные локальные координаторы. Система ограничила мои права… я не уверен, сохранилось ли вовсе хоть что-то.

Шар, охваченный белым пламенем был красив.

— Точек проникновения было несколько. Вложенные программы. Спящие программы… в какой-то момент связь просто оборвалась. Система объявила о глобальной перезагрузке.

— Это что?

— Это то, чего быть не должно. Это… отключение всего и вся. Камеры гибернации. Бассейны синтеза с обрывом этого синтеза. Сохранившиеся производства. Системы… все проекты, которые имели место, оказались отрезанными от общего центра управления.

Винченцо видит их.

Знакомое место. знакомые люди, которые явно не понимают, что случилось. Кто-то упрямо тычет в поверхность стола, который теперь кажется одним сплошным куском железа. Кто-то машет руками.

Цаи то и дело прикладывает к стене руки.

И не получает ответа.

Потом мгновенье.

И все исчезает.

— Это последняя запись. Я… я не успел их предупредить.

— О чем?

— О том, что Система заражена. Ты… когда-нибудь болел?

— Случалось.

— Мой донор личности сохранил в своей памяти информацию о болезни, которую перенес его физический носитель. Теперь мне кажется, что в симптомах есть сходство… система подавала сигналы о нестабильности, но защитные функции её были, как понимаю, искусственно ограничены. И сигналы не воспринялись как предупреждение. Для меня же в какой-то момент мир исчез. Восстановился. Но в этом, восстановившемся, я оказался заперт здесь.

— И здесь находился… тысячу лет?

— Будем считать, что я находился вне временного потока.

— Это как?

— Осознав невозможность контакта с внешним миром и проанализировав предшествующие события, я сделал вывод, что группа уничтожила Систему, как и собиралась. Логично было предположить, что Цаи сделает все возможное для восстановления. В конце концов, имелись резервные копии, дополнительные сервера сверхплотного накопления…

— Это как?

— Внешне? Вот так, — на ладони Цаи появился шар. И в сердце Винченцо шевельнулось недоброе предчувствие. Уж больно знакомым выглядел этот, то ли черный, с зеленоватым отливом, то ли темно-зеленый, в черноту, шар. И разбегающиеся цепочки огоньков. — По сути представляют изолированные энергореакторы последнего поколения, субатомарный синтез на низкой частоте.

— Чего?

— Источник энергии. Практически неисчерпаемый, хотя и весьма сложный в производстве, а потому использование его было ограничено.

Источник энергии…

И родовой артефакт?

Получается, что…

— А оболочка — копия системы и некоторые локальные резервные информационные…

…Карраго обрадуется, узнав, что родовые артефакты по сути… или не обрадуется?

— … я решил отправить себя в режим ожидания, настроив параметры на внешний вход в систему. Проникновение стало сигналом, разбудившим меня. Если так тебе понятнее…

Винченцо слушал краем уха, пытаясь понять, спросить или пока не стоит… все-таки Древний.

Может, не понять…

— Рассчитывал я увидеть вовсе не тебя. Поэтому делаю вывод, что Цаи не удалось вернуть Систему к жизни, следовательно…

— Тебе понадобится эта штука? — уточнил Винченцо, очень надеясь, что нет.

— Это идеальный вариант. Установка чистой копии системы позволит решить большую часть проблем… но не стоит беспокоиться. Запас копий должен был быть в башне. Внизу. В хранилище.

Должен.

Но… тогда почему этот, живой, Цаи им не воспользовался?

Впрочем, тут Винченцо счел нужным промолчать.

Глава 33

Миха

Белые ступени не спешили проваливаться и рассыпаться под ногами. Чернота, впрочем, никуда не исчезла. Она то отступала, притворяясь, что обратный путь свободен, и тогда даже появлялся знакомый призрак города, то вновь накатывала, стирая нарисованное.

Но ступени не проваливались.

Уже хлеб.

Миха поймал себя на мысли, что, кажется, научился довольствоваться малым.

Идут.

По ступеням.

Широкие. Невысокие. В принципе, довольно удобные. Но вот количество их напрягает. Он, конечно, слыхал, что в некоторые древние храмы ступеней могут быть сотни, а то и тысячи, но слышать — одно, а штурмовать эту лестницу в никуда — совсем другое.

Ица вот шествует важно.

И переменилась.

Стала выше. Старше? Она себя такой видит? Среда тут отзывчивая. Вон, Карраго явно помолодел. Сын Тени избавился от шрамов. Джер обзавелся завидной мускулатурой. Себя Миха со стороны не видит, но подозревает, что тоже не без сюрпризов.

Ица продолжает меняться.

Она вытягивается, обретая при этом несуразную неестественную стройность. На голове сама собой возникает сложная прическа, то ли косы, то ли змеи черные переплелись и застыли. Из клубков их поднимаются золотые иглы с золотыми же кисточками. При каждом шаге кисточки покачиваются.

Струится золотая ткань.

На босых ногах поблескивают драгоценными камнями браслеты. И на руках их множество, складываясь один к другому, они образуют рукава, что поднимаются до самых локтей.

Варварское великолепие.

Ненастоящее.

Джер, глянув на невесту, встряхнул головой и облачился в сияющий доспех. Чересчур уж сияющий, прям глаза слепит. Таких не бывает. В настоящем мире.

Но надо ли говорить здесь о настоящем мире?

— Дети, — произносит Карраго то ли с насмешкой, то ли с печалью.

И Миха с ним соглашается.

Его гораздо больше заботит лестница, уводящая в никуда. И чернота по краю её. Если включить логику, то чернота — тот самый вирус-паразит. А лестница тогда? Незараженный локус? Защищенный? Каким образом? Антивирусная программа? Здесь, изнутри, она вполне может выглядеть и вот так. Но тогда почему именно этот локус? И почему она не вычистила все пространство? Или… задачи не было?

Ступени становятся выше.