говорил, но кое-что в книгах мне действительно встречалось. Еще когда лэн Аруд упомянул, что мой дар слышит не мысли, а чувства, я мимолетно подумал, что для этого между нами должна образоваться какая-то связь, некая общность. Ведь иначе я не смог бы свои молнии ни призвать, ни контролировать. К тому же они у меня были почти живыми. Да и у Босхо огонь проявлял просто прорву эмоций, видимо, откликаясь на желания хозяина.

Но если я в чем-то похож на свои молнии, если я такой же порой резкий, склонный к риску и жутко любопытный… то, выходит, лэн Даорн по эмоциональному настрою ближе именно к воде?

Хм. Необычно. Мне-то казалось, что он больше походит на камень. Вечно спокойный, непробиваемый. Однако если он прав, значит, он при этом еще и достаточно гибкий.

— Магический дар нередко говорит о нас больше, чем слова и поступки, — кивнул в ответ на мое предположение лэн Даорн. — Поэтому я настоятельно советую присмотреться к вашим коллегам. К тому, как ведет себя их магия. Как она реагирует на действия хозяина. Что происходит, когда человек злится, радуется, раздражается или же демонстрирует полнейшее равнодушие. А еще я советую вам присмотреться к себе и к своему дару: как только вы поймете, что на самом деле он — это вы, то необходимость контроля над ним полностью исчезнет.

Я тогда порядком озадачился этой фразой, не понимая, как такое может быть, если нас с самого первого дня учили именно контролю. И только много позже до меня все-таки дошло: нас учили контролировать не столько дар, сколько себя самих!

И это в корне меняло мое отношение к учебе!

Глава 6

Первое стэбра и одновременно первый день нового, шесть тарнов девяностого первого года по местному летоисчислению, я почти не запомнил.

Еще одна торжественная линейка, толпа родителей, умильными глазами смотрящая на повзрослевших детей, не менее торжественная церемония принятия в пионеры… то есть в курсанты, разумеется… да вот, собственно, и все, что было, если не упоминать сопутствующую всему этому пафосу суету.

В этом году школа лишилась десятерых выпускников, но взамен заполучила сразу двенадцать младшеклассников, среди которых, правда, не было ни одного представителя знатных фамилий. Ребята выглядели скромно, были одеты бедно, казались растерянными, некоторые даже напуганными, поэтому, когда линейка закончилась и родители разъехались по домам, они бы, наверное, еще долго жались к стенам, если бы из строя преподавателей не вышел их новый классный руководитель и не забрал малышню с собой.

Единственно, что меня несколько смутило, так это то, что количество курсантов у меня на линейке не сошлось. Ведь если десять ушли и двенадцать пришли, то всего нас должно было стать шестьдесят три. Тогда как я насчитал всего пятьдесят восемь.

Куда подевались остальные пять?

Я мельком пробежался по своему классу, но из наших с каникул вернулись все, недостачи не обнаружилось. Про остальные четыре класса я не знал — я в последние полгода вообще ничем, кроме тренировок и учебы, не интересовался. А единственный ученик, про которого я смог точно сказать, что он исчез, это тот третьекурсник со сложной фамилией, который когда-то пытался разбить мое окно. Правда, поскольку никто на этом внимание не заострил, то и я вскоре забыл, как о чем-то несущественном.

В остальном новый год начался буднично и совершенно обычно. Ну разве что в рабочем процессе произошли некоторые перемены.

Во-первых, все наши достижения с начала нового учебного года благополучно обнулили, так что теперь их следовало набирать заново.

Во-вторых, минимальный порог для перехода в следующий класс повысился и начал составлять уже не сто баллов, а двести.

В-третьих, физкультура у нашего класса с этого года стала проходить не четыре раза в неделю, а сразу шесть. Плюс в расписании добавилась литература, заодно исчезла музыка, обществознание заменили на биологию, а вместо рисования появился предмет под названием «основы магического изображения».

Расписание индивидуальных тренировок для меня тоже несколько изменилось. Утро, как и всегда, осталось отдано под базовые упражнения. После обеда мне сохранили ежедневный факультатив по основам магии, однако почему-то поменяли учителя. Ну а все вечера лэн Даорн теперь посвящал освоению новых комплексов, поэтому времени, как и раньше, катастрофически не хватало. Но поскольку в два предшествующих месяца я был загружен гораздо больше, то можно сказать, что моя жизнь с началом учебного года существенно полегчала.

А вот чему я действительно огорчился, это тому, что дополнительных занятий с лэном Арудом у нас больше не будет.

— Вам это не нужно, курсант, — пояснил свое решение наставник. — Лэн Аруд хорошо владеет магией огня и лишь совсем немного магией воздуха, поэтому он продолжит заниматься преимущественно с магами-огневиками вашего класса. Тогда как с вами в этом году будет работать лэн Олми Нуто. Его основная стихии — воздух, поэтому практика с ним вам однозначно пригодится.

Лэн Нуто, как я потом узнал, вел практические занятия по магии воздуха в более старших классах, мы просто не пересекались раньше. Поэтому чисто визуально я знал его в лицо, видел его имя в расписании, порой мы даже сталкивались в коридорах, но одно с другим у меня как-то не состыковывалось, вот я и не понял сразу, о ком речь.

Внешне он выглядел, как самый обычный офисный клерк — невысокого роста, средних лет, невзрачный и неприметный человек, у которого, если верить директору, имелся большой опыт преподавания и магический дар, развитый по нужному мне направлению аж до четвертой ступени.

— Ну-с, курсант Гурто, — сказал он, когда я пришел к нему в кабинет и представился. — Давайте-ка посмотрим, что вы умеете. Лэн Даорн хочет, чтобы я максимально подтянул вас по своему предмету, поэтому сегодня я прогоню вас по теории, а с завтрашнего дня уже начнем заниматься на полигоне.

— На общем полигоне, лэн? — уточнил я.

Раз уж я теперь полноценный первокурсник, а не «малышня», то и полигон у моего класса теперь общий со всеми остальными классами. В том числе и на факультативе.

Однако учитель покачал головой.

— Нет, курсант.